Capiat qui сареrе potest.
Название: Любимая проблема планетарного масштаба.
Автор: Irenei
Рейтинг: R- за нецензурную лексику.
Жанр: космоопера, мистика
Тип: преслеш, джен
Размер: миди
Саммари: Высокие тонкие башни — Иглы — Являются сердцем Мириды. Город спасется только в одном случае: если сохранить их, или…если уничтожить?
Предупреждение: в самом конце на треть странички BDSM, NC-17, но не надейтесь, у героев все равно пре-слеш))
Главы 3-4
Только подходя к Иглам, Антон вспомнил, что же произошло вчера. Моментальное желание развернуться и уехать было подавлено мощным ощущением вины: он вчера практически стал преступником, и надо было убедиться, что вреда Иглам не нанесено. Тем более, это выглядело бы подозрительно: Антона наверняка заметили из окон, и если он уйдет, то глазом моргнуть не успеет, как будет объявлен виноватым.
Умная мысль о том, что его видели вчера убегающим и скорее всего уже донесли, в голову отчего-то не закралась.
А зря.
Прямо с рабочего места, не успев даже выпить таблетки, Тон был препровожден Маратом к Игорю Петровичу. Марат всю дорогу болтал о каких-то глупостях, убеждал, что не верит в дурные слухи, но руку держал у шокера. Антон надеялся, что ослабевшие от страха коленки его удержат.
Игорь Петрович, как ни странно, отнесся к подчиненному благожелательно. Кораблики на полке все до одного уставились носами в сторону Антона, будто приближающиеся корсары.
— Ты не бойся, Антошенька — Засюсюкал шеф — Помнишь, ты на преследователя жаловался? Мы просто обязаны тебя от этого инопланетного монстра спасти. Чего молчишь? Обязаны или нет?
Антон уставился в пол, выбирая ответ подипломатичней.
— Я…эээ, очень вам благодарен…
— Ну и хорошо. — Умиленно покивал Игорь Петрович, с легким презрением разглядывая Тона. — Мы правительственное учреждение, мы за своих работников горой…Но тебе придется его заманить в Иглы. Он же сюда рвется?
— Он не пойдет. — Пожаловался Антон. Внезапно ему стало очень легко: вот сейчас Виктора повяжут, и все вернется на круги своя. А Вик обязательно исправится, и, возможно, после наказания вольется в общество Мириды. Всем будет хорошо. — Он уже здесь был. Может, в моей квартире…
— А он там? — Проявил интерес шеф.
— Был. Не знаю…— Испугался Антон — Но в жилом районе его сложно будет поймать, там все оцепить нереально.
— То-то и оно. В Иглы веди, скажи, что согласен сотрудничать, что поможешь. Это приказ.
Антон внезапно сам для себя солгал. Не совсем, это было бы правдой пару дней назад, просто уж очень ему не хотелось вновь переживать все, что он уже испытал прошлым вечером:
— Вы же знаете, я физически не смогу его привести, зная, что он может в чем-то навредить Иглам. Он же собирается полностью остановить их работу!
Игорь Петрович сам испугался того, что прозвучало в его кабинете. Но его непутевый Антошенька был прав — привести сюда террориста он не сможет, зная, что это что-то нехорошее повлечет за собой. Он сам, услышав, в чем дело, уже не мог бы отдать ему подобный приказ…если бы не одно но: с работой Игл инопланетянин ничего бы не сделал. Ну да куда уж Антошеньке об этом знать. А все же сказать придется: этот растрепанный неряха еще имеет шанс притащить нарушителя, а другие вообще на вопросы только руками разводят: найти не получается и все тут!
— Без Печати Ленса— С тяжким вздохом вечного учителя сообщил Игорь Петрович — Этот пришелец может хоть вечность стенку бодать — ничего серьезного с Иглами не произойдет. А Печать здесь никто хранить не будет, она у господина коменданта Мириды. Так что можешь тащить преступника сюда, не пострадает твой драгоценный контур.
Антон растерянно кивнул, чувствуя смутную ревность: он привык считать себя самым ближайшим к управлению Иглами человеком, а тут, оказывается, есть кто-то, у кого доступ выше, кто властен все поменять единым махом, хоть тонкостям оперирования системой не обучен.
В смешанных чувствах Антон добрался до своей квартиры. Вика не было, но Трансгрессия выбежала встретить на порог, влезла наверх по штанине и куртке и привычно улеглась воротником на шее.
Тон улегся с библиотечной книжкой поперек кровати, но чтение не шло. То ли после рассказов иномирянина обычные истории казались пресными, то ли тяжелые мысли отвлекали. С одной стороны весов была привычная жизнь, родная планета, государственный строй, с другой — неуравновешенный инопланетянин с Трансой. Первая, конечно, перевешивала, только…у второй тоже имелся вес. И выбирать из двух зол меньшее у Антона не было ни сил, ни желания. Он запустил пальцы в волосы, пару раз дернул, и зло уставился в книгу, оттягивая решение.
— Хорошая работа! — Ехидно заявил Виктор прямо с порога. — Значит, нам нужна некая Печать Ленса, за которой нужно лезть к Миковичу в пасть. То есть, в дом.
Антон от удивления сверзился с кровати. Сиит слышал весь разговор? Но как?
— Микрофончик в куртке. — Подмигнул ему Вик. — Детка, я тебя люблю, но не идеализирую же! Извини, но всецело доверять тебе пока рановато…Я этого хочу, честно-честно.
Тон прикусил губу, в глубине души всколыхнулась обида и немного — злость, но Вик действительно поступил предусмотрительно — его ожидания оправдались, разве нет?
— За Печатью пойдем вечером. — Продолжал сиит как ни в чем не бывало — И вот что. Если все пройдет гладко, то после завершения задуманного нам придется удирать далеко и быстро: комендант Мириды, это не ваша гражданская конторка, у него маленькая армия в запасе имеется. Возможно, придется разделяться. Тогда тебе нужно будет пролезть в частный парк — помнишь вторую нашу встречу? — и найти в чаще за озером замаскированный космоныряльщик…
— Что?
— Космолет, космический корабль. — Отмахнулся Виктор, страдальчески приподняв тонкие брови. — Там будет жилистый черноволосый парень с горбатым носом и ногами от ушей…Ох, не смотри так, это идиома… Его зовут Герродио, он тебя видел и на подходе не пристрелит. Если туда припрется группа поддержки вашего Миковича, Герр просто взлетит и куда-нибудь смоется, устроив перед этим заварушку, так что постарайся не болтать о нем направо и налево.
— Ясно. — Сник Антон. Планы рассыпались на глазах. В присутствии Вика было тяжело соображать, тянуло к сииту со страшной силой. Нет, не к сииту, а к Кунице, такому же, как он. Но сопротивляться этому можно было. Потом. Еще чуть-чуть насладиться наведенным счастьем, а потом можно и воспротивиться. Ясно же было, что этот тип колдун, или как там их зовут…Да, сказки, да, ха-ха трижды, но когда тебе ожог наложением рук исцеляют, или усыпляют неизвестным образом, поневоле начинаешь в эти сказки верить.
На «вечернюю прогулку» он надел привычную куртку работника Игл. Объяснил фыркнувшему Виктору, что, во-первых, так привычнее и даже спокойнее как-то, во-вторых, если поймают, то начнут разбирательство, а не сразу засадят в погреб профилактически.
Воздушные трамваи вечером ходили редко, на остановке разнервничавшийся Антон ходил кругами, изрядно веселя спокойного внешне бывалого авантюриста. Тот лениво читал социальную рекламу, расклеенную на стенах: «Не раздражайся по пустякам!», «Не спорь с господами дружинниками и лицами, вышестоящими по должности!»
— А где же: «Не пей, не кури, не прелюбодействуй и будь кавайной лапочкой!»
— Это ты о варварских обычаях, которые существуют в ваших обитаемых мирах? Я фильм видел, ну, познавательный… У нас никто не пьет алкоголя и не курит, благодаря Иглам. И не пре…пре…
— А, то есть выбора у вас нет. — Скорчил недовольную физиономию Вик. — Даа, классно вы живете…
Ирония в его словах Антону не понравилась, но спорить он не стал, молча забрался в полупустой трамвай, подошедший к остановке.
Усевшись напротив входа, Вик вытащил из кармана брюк гладкое кольцо, одел его, и что-то зашептал в ладонь. Обрывки слов на незнакомом языке ничего Тону не давали. «Не доверяет» — окончательно убедился парень. Объяснить себе, с чего бы это его волновало, он не сумел, внутренний голос только подозрительно знакомо смеялся на вялые аргументы.
Кажется, Виктор бывал в этом особняке не в первый раз. По визору это передавали, как разбойное нападение с угрозами и заложниками, по словам самого сиита это был крохотный грабеж, и то документов, необходимых для пояснения ситуации с Иглами в городе. По мнению Антона, что инопланетянин, что государство — оба безбожно и с удовольствием врали.
И обоим сложно было не верить.
Особняк был выполнен в стиле «био-тек», и напоминал формой половинку яйца, положенного набок. Двери, разумеется, нет – только шуршащая серебристая ткань закрывает проем. То, что в нее вшито море датчиков — даже не обсуждается, но Вик спокойно, хоть слегка напряженно, отвел полотно в сторону и скользнул внутрь, пропустив Антона вперед.
Внутри, стоя в холле около заворачивающейся винтом лестницы, сиит принюхался. Радужка его глаз была почти желтого цвета, зрачки с булавочную головку. Виктор был не уверен, что так можно что-либо определить, но пришелец с другой планеты вскинул голову и, присев и прижав ладони к полу, забормотал считалочку, голосом, более низким чем обычно.
«Тень бредет окоем,
Тень бредет по дому,
Четыре ноги проведут к пропаже моей,
Четыре руки найдут пропажу мою,
Тень безволоса-безголоса,
Укажи пропажу,
Вернись!»
Честно говоря, Антон не был уверен, что это у него потемнело в глазах на секунду. Сейчас, в ночи, верилось скорее в налетевшую и схлынувшую тень, накрывшую всю комнату. Подняв голову, Вик обнаружил Тона аж в трех метрах от себя. Когда парень успел отпрыгнуть — осталось загадкой даже для него самого.
Ну нельзя же людей так пугать, в самом деле!
Лестница под уверенными шагами Виктора даже не скрипнула — а ведь его вес, в отличие от сложения, был вовсе не маленьким. Зато старательно крадущийся Антон удостоился целого концерта. Зачем делать лестницы такими скрипучими — чтобы воров было слышно заранее? Так они вроде в Мириде не водятся…кроме таких вот залетевших на огонек инопланетян.
Внутри особняка двери все же водились, настоящие, только без замков. Вторая слева была приоткрыта, из щели выбивался отсвет, какой бывает от карманного фонарика. Вик сделал знак остановиться и сам замер, словно превратился в мраморную статую: ни волосок не шелохнется. Даже, вроде бы, не моргал.
В кабинете кто-то осторожно переворачивал все вверх дном. Уж точно не хозяин дома: тот бы не стал таиться. Но…кто еще? Это невозможно, чтобы кто-то из жителей Мириды вдруг решил заняться воровством. Ага, и именно здесь и сейчас.
Виктор перетек ближе к двери, потом встал прямо за ней. Рванул за дверную ручку, и с возмущенно-обиженным видом застыл на пороге: похититель в глухом серебристом комбинезоне и шлеме мелькнул за оконной рамой и пропал. По полу с перестуком прокатился брошенный фонарик.
А за спиной сиита по коридору уже спешили дружинники, дождавшиеся удобного момента схватить наглого инопланетянина. Антон посторонился.
В форменной куртке работника Игл был вшит передатчик — неужели Вик не понял? Он ведь сам спрятал в нее маленький микрофон, так что ему мешало проверить, нет ли там других «сюрпризов»? Еще подходя к особняку, Антон сунул руку в карман и нажал на кнопку, посылая сигнал тревоги. Оставалось только дождаться, пока дружинники приедут.
Он сделал все правильно.
Но недоуменно-обиженный взгляд Вика, связанного и запихиваемого в полицейский флаймобиль, жег изнутри.
«Предательство»
Или Родины, или Рода. Он выбрал, он выбрал правильно, но…
Жжет.
Печать Ленса не нашлась, похитители как сквозь землю провалились. Сделать с ней они ничего не пытались, но правительство находилось в подвешенном состоянии.
Игорь Петрович пожал руку, слащаво улыбнулся и привычно назвал Антошенькой.
Тона чуть не стошнило от ненависти к окружающему миру. Все вокруг раздражало.
Дома его встретила транса, покрутилась у ног, запищала жалобно. Она не верила, что один Куница вот так возьмет и отдаст чужакам другого. Антон теперь и сам не верил.
Угрызения совести — это на самом деле страшно, особенно если всю жизнь ты не мог сделать ничего, за что бы было стыдно. Иглы — они даже совести работы не дают. А вот сейчас — было за что.
Антон уткнулся лицом в подушку. Глупое животное, словно бы помогая совести в ее черном деле, залезло под одеяло и копошилось в ногах, ластясь к парню.
Он ошибочно думал, что вдалеке от Вика ему будет проще, наваждение спадет. Какой там вдалеке! Чертов колдун был буквально всюду: во сне, если удавалось задремать, на кухне, в спальне, в…ну да, в библиотеке. Сдав книжки, Антон подумал, что больше заходить туда не сможет — слишком яркие воспоминания связывали его с этим местом. Даже в собственной голове от него было никуда не деться.
Каждое утро, просыпаясь, Антон лежал ничком в постели и пытался объясниться с Виком-внутри-головы. И неизменно, снова и снова проигрывал. Все слова казались глупыми, все доводы — недостаточными. Вик-внутри-головы не обвинял, не горячился и не спорил. Просто разговаривал, пересказывал сказки, которые Антон слышал он сиита за время совместного проживания, напевал незнакомые песни. Антон взял у Игоря Петровича отпуск, отговариваясь нервным потрясением от общения с пришельцем. Отпуск ему подписали. Но стало только хуже — свободное время почти убивало Антона изнутри.
Под глазами парня залегли тени а в зрачках отражалась легкая сумасшедшинка. Он похудел по страшному, соломенные волосы по-прежнему не укладывались ни в одну прическу, а джинсовая куртка — форменную Антон уже видеть не мог — висела мешком на узких плечах.
Антон желал все изменить.
Наверное, он хотел отменить содеянное еще с того момента, как палец вдавил кнопку на передатчике. Но теперь, сжигая себя собственными эмоциями, он просто выскальзывал из-под власти Игл. Баг, ошибка в программе. Иглы, заставившие его предать человека, которого он — что уж там! — успел полюбить, и которого сердцем чувствовал, как «своего» — нонсенс, какая-то неправильная ситуация. Разве из-за правильного поступка может внутри так болеть?
Виктор мог бы быть рад — Антон получил свою свободу. Но какой ценой? Ценой здравого рассудка и свободы своего родича?
Что-то было, что-то оставалось еще, какая-то надежда на благополучный исход. Вик-в-голове смеялся, долго не говорил, но однажды сжалился над парнем, и напомнил всего лишь одно имя.
Через пару недель Антон, зажав под мышкой одну из тех книг, что были безжалостно осмеяны сиитом, стоял перед золочеными воротами парка. Где-то там, за озером, в невероятном космическом корабле, замаскированном ветками и кустарником, скрывается от зорких глаз Мириды друг Виктора.
Человек, который поможет исправить сделанную ошибку.
Цапля каким-то чудом сумел сдержаться от того, чтобы размазать парня выстрелом по полянке. Разумеется, он был в курсе событий: микрофончики в одежду зашивал не только Вик. Антон Латынин, столь «дорогой» сердцу сиита Оператор Игл поступил очень добронравно и законопослушно: и теперь из темницы красну девицу…ну, то есть Вика не вытащишь. А ведь Герр пытался, и не один раз. Все тщетно.
А теперь мальчик, шесть часов протаскавшийся по лесу в поисках космоныряльщика (Нет, это не он, наконец, нашел, это Герродио надоело наблюдать) стоял на поляночке с безумным взглядом, радуя наблюдателя цветущим видом свежеоткопанного трупа, и требовал — не просил, а именно требовал — переговоров.
Да, прикопать юношу под кустиком хотелось неимоверно. Но Герр дураком не был, и вполне догадывался, по какой причине столь добродетельный молодой человек внезапно запустил работу, похудел на двенадцать килограммов и сейчас вот пришел на встречу с сообщником пойманного «преступника». Отдав команду «Рыбке-Птичке» открыть люк, он отцепил ремни от кресла, и выскользнул наружу.
Антон смотрел виновато. Герр мысленно сплюнул, но орать на мальчишку перехотелось. Во-первых, хуже, чем сейчас, ему просто уже быть не может. А во-вторых…
От ближайшего дерева метнулась тень, и, повизгивая, бросилась к Цапле. Трансгрессия, хороший парень, теперь часто сопровождал молодого Куницу на прогулке.
— Привет, Транс. Я тоже по тебе соскучился, а ты, я вижу, совсем заматерел, ммм?
Транс предсказуемо обиделся и умчался обратно к Антону. Герр любил животных, но замечал это только Вик. Остальные, вестимо, считали его ненавистником всех «братьев меньших». Правда, сами зверушки чувствовали скрываемую доброжелательность и тянулись к нему. Герродио фыркнул: на него даже Транс всерьез не обижается, хотя другие за неправильное обращение часто бывают жестоко покусаны. Но это ж свой, это ж Куница…хоть и по прозвищу Цапля.
Вот и мальчишка…какой-никакой, а свой. Притяжение Рода, чтоб его…
— Заходи — Кивнул Цапля на люк, будто бы только сейчас заметив Антона. Мальчик с опаской поглядел на откинутый люк. Ну, точно: впервые космоныряльщик видит. Это на других планетах они не в диковинку, а на Вьезе закрытый режим. Пришлось подойти, крепко взять под локоть и втащить внутрь.
В рубку Герр парня не повел, впихнул в ближайшую каюту, усадил на койку и, почесав в затылке, впихнул в руки фляжку с коньяком, заставив сделать два глотка. Идея была признана удачной — бледный и безразличный мальчик превратился в кашляющего и розовеющего. Небось, никогда спиртного не пробовал. Сколько ему: семнадцать, девятнадцать?
— Очухался, мелюзга?
— Я не мелюзга! — Очень предсказуемо, прямо-таки шаблонно возмутился Антон. Герр издевательски улыбнулся.
— Да ну?
— Мне двадцать…Будет скоро…
«Как просто…А ведь на другой планете к двадцати годам его биография была бы много полнее».
— Твои идеи?
— Что? — А вот теперь мальчик удивился. Полета мысли ему не хватает. Логика у Цапли была своеобразная, но в данном случае вопрос был очевиден. Но — с досадой подумал Герр — не для всех.
— Ты пришел сюда, чтобы просить меня помочь вытащить моего Вика из той дыры, в которую его затолкали ваши чрезвычайно гуманные власти. Других причин лично я не вижу. Ну, кроме той, где ты пафосно говоришь: «Сдавайся, ты неправ, а мы тебя перевоспитаем», я с покаянными рыданиями самозаковываюсь в цепи и сдаюсь вашим дружинникам, а «Рыбку-Птичку» аборигены сжигают на костре с дикими плясками. Ты как, по этому поводу, не?
Антон очумело затряс головой. На горбоносого Цаплю он глядел с опаской. Раскрыл рот, потом закрыл. Глубоко вдохнул, собираясь с мыслями.
— «Рыбка-Птичка»?
Герр театрально развел руки, обводя окружающее пространство.
— Она, родная. Вечная спутница Вика с его сопливых шестнадцати лет. У него, знаешь ли, родители не бедствовали. А название…Ты же не видел его за штурвалом своей старушки? Он вечно во время полета с ней воркует, как голубок. «Ну, рыбка моя, давай, скорее, еще, еще…ой! Ну, птичка, не глохни, пожалуйста…Ох, я же просил, птичка!» Вот и прилепилось. Но…мы говорим не о том.
Мальчик резко посерьезнел. Герродио улыбнулся про себя: ну вот уже идет живая реакция.
— Я не знаю. — Огорченно сказал Антон. — Я никогда не планировал побегов.
— Я тоже. — Обрадовался Герр. — Все бывает в первый раз. У тебя этих первых разов еще до фига будет…
— Герродио…я тогда…я дурак…
— Несомненно. — Согласился Цапля, и осторожно приобнял мальчика. Несколько недель все в себе копить — так и рехнутся недолго. Пускай уж выплачется. А потом и с Виком разобраться можно.
В последнее время Антон только и делал, что лез куда-нибудь, куда вообще-то нельзя. То дом господина коменданта, то тюрьма…Сплошные ужасы.
Ну, пока что в саму тюрьму он не совался. Здание было небольшим: из расчета на десяток человек. Все равно ведь пустует всегда, так что построили ее лишь символически.
Здание это вплотную примыкало к зданию дружины, и было аккуратненько выкрашено в снежно-белый. Стены быстро пачкались, и их снова белили, поэтому у тюрьмы всегда царило оживление, и всегда тяжело пахло краской, особенно в жару.
Антон вздохнул и помакал валик в ванночку. Белые кляксы расплывались на рабочих брюках, духота валила с ног.
Герр в это время искал какую-то там информацию по тюрьме. Расположение камер, сигнализацию, план электропроводки, досье на охрану… «Я умный» — сказал он, ослепительно улыбаясь, — «а ты придурок, поэтому физический и умственный труд делим по способностям». Антон, уж на что неагрессивный, но придушить Цаплю во время общения желал чуть ли не каждые две минуты. Цапля же просто светился от счастья, наконец-то дорвавшись до нового «чайника», которого можно «кипятить» в свое удовольствие.
Ровненько окрашивая стены, сканером, замаскированным в валике, Антон проверил расположение камер и быстро обнаружил не пустующую, то есть скорее всего искомую. И даже получил небольшую зарплату, стребовав ее с прораба. Герр про себя умилился: раньше за мальчиком такой наглости не водилось, а значит, тот учится, берет пример с него и Вика. Они, конечно, не идеалы…
Хотя стоп. К чему скромность? Разумеется, они просто идеальны! И никак иначе!
«Рыбка-Птичка» была слишком заметна, чтобы подводить ее к центру города. Собьют, и последний шанс на побег помашет ручкой на прощание. Добираться до нее через всполошенный побегом город? Ну, допустим. А сам побег? Не подкоп же чайной ложкой рыть? И ножовка в булке тоже глупость, хотя рассказывает Герр интересно.
— Милый мой — Помахал рукой, подзывая, Цапля. — Смотри сюда. Это же тебе в тюрьму лезть.
— Почему?
— Потому что ты Оператор. И тебе нужно взять генетический материал…и чего-то там еще сделать, чтобы запустить со своих долбаных Игл долбаное «исправление личности». Он на него не записан, да. Но охранники об этом не знают.
И Антон смотрел. И примерял ставшую ненавистной синюю плотную куртку с узнаваемыми нашивками. И ковырялся в конспектах, пытаясь соорудить себе нужные бумаги, внушающие доверие хотя бы на первый взгляд издалека кому-нибудь подслеповатому и нереально тупому.
Вместо того, чтобы пропустить к пленному, молодого Оператора со всем уважением направили к начальнику тюрьмы. Что ж, не бывает идеальных планов.
Зато бывает идеальное исполнение. И, представившись, доложив о цели визита и подав сфабрикованные бумаги, Антон с неимоверным шоком понял, что вот это он и есть, тот подслеповатенький из Цаплиной шутки, взглянувший на бумаги издалека и...пропустивший. Только отрядивший одного охранника для сопровождения.
Какое сопровождение, там камер-то штук десять!
Охранник проводил Тона до нужной камеры, сказал стучать, когда Антон закончит и закрыл за ним дверь.
Вик мазнул по Антону равнодушным взглядом. Тот чудом умудрился не заплакать — то ли от боли, то ли от облегчения, что жив… Подойдя к сииту, он сунул ему в руки планшет и электронную ручку.
— Заполните анкету, пожалуйста. — Хорошо, голос не сорвался.
Вверху страницы было написано от руки скачущим резким почерком: «Прослушка, наблюдение есть?»
Вик улыбнулся краешками губ, вывел ниже, наклонив планшет к Тону: прослушка есть камера одна северный верхний угол вы не торопились заразы!
Антон старался на камеру не смотреть. В его рассчеты она не входила. Он склонился к уху сиита, делая вид, что заглядывает в планшет, и шепнул, едва шевеля губами:
— Слушай, мы первый раз кого-то из тюрьмы вытаскиваем…В общем, плана Б у нас нет. Предложи что-нибудь, а?
Вот теперь Виктор уставился прямо на Антона. Как на клинического идиота. Несколько секунд они смотрели друг на друга, потом Вик раздраженно черканул в планшете: стучи чтобы выпускали!! импровизация начинается.
Ну, он и постучал. И охранник открыл. А Вик, смирно сидящий за столом, просто исчез на пару секунд, а потом носок его ботинка с хрустом врезался в челюсть этого охранника, так, что он аж подлетел на полметра, и рухнул на пол. Антона, оторопело замершего, ухватили за запястье, и потащили, чуть не вывихнув руку. Настолько быстро бегать Оператору еще не приходилось…Вот где пригодилась тренировка выносливости: каждый день раз тридцать пробежаться по лестнице в Игле то на самый вверх, то обратно вниз — это неплохая физическая подготовка.
Двери, ведущие из тюремного блока, разумеется, уже были закрыты. И подкрепление явно спешило к тюрьме — из соседнего-то здания пробежаться недолго. Поэтому Антон с Виком добежали, рискуя поймать выстрел в спину, не к выходу, а к самой последнее камере, незапертой — она пустовала.
Где-то здесь. — Указал на кирпичи Тон.
На одном-единственном маленьком участке четыре дня подряд на стену наносилось, вместе с белой краской, вещество, растворяющее цемент между кирпичами. И теперь этот участок выбивался с полпинка…Ну ладно, с полдюжины пинков, но выбивался.
На заднем дворе дружинников видно не было. Забора тоже: зачем на такую крохотную пустующую тюрьму толстый бетонный забор? Спереди еще огородим, а сзади пусть его…
И затеряться на улицах Мириды оказалось проще простого… И спереть чужой флаймоб, как это сделал Цапля, тоже.
А уже забираясь в космоныряльшик, Вик задал вопрос:
— Так кто Печать упер?
И не нашлось на него ответа.
Никто и не надеялся, что сиит откажется от запланированной авантюры. При одном только упоминании о Печати он подбирался в охотничью стойку. Постепенно, напрягая многочисленные связи — о, Антон и не подозревал, что у человека может быть столько друзей — местонахождение печати и личность ее владельца выяснилась.
Печать Ленса была выкрадена наемным исполнителем по заказу…частного коллекционера. Заодно выяснился ее вид: небольшой хромированный чемоданчик, а в нем сплошная электроника. И такая небольшая вещь является ключом к управлению Иглами на Вьезе, Тронами на Чи-Индриохако, Рогатой Башней на ЗемЭм.
— Ну, конечно! — Возмущался Вик — Только в коллекции такой и лежать! Нашли экспонат!
Антон автоматически припомнил обращение сиита с музейными экспонатами, но вслух говорить не стал.
— И где же наш счастливый обладатель живет?
Счастливый обладатель жил на Земле. На Земле, еще пол тысячелетия назад бывшей единственной планетой, на которой проживали люди.
Так Антон оказался вовлечен в поездку на свою историческую родину.
Космоныряльщик, разгоняясь, нырял в совершенно другую реальность, сокращая время путешествия с сотен лет на считанные дни. А замедляясь, соответственно, выныривал. Иногда требовалось резко выйти из «глубины». Для этого у каждого космоныряльщика на борту находились цилиндры квазидия в экранированной комнате. При необходимости «балласт» сбрасывался. Достаточное количество квазидия в «глубине» прорывало выход в «поверхностную» реальность, утягивая за собой небольшой кусок «глубинной». На небольшой космоныряльщик этого хватало. Цилиндры подбирали шныряющие по космосу автоботы и притаскивали на космически базы, где сбросивший балласт космоныряльщик мог снова загрузиться — разумеется, за определенную плату.
Все это очень напоминало работой подводную лодку, потому, собственно, машины и получили такое название.
Романтика звездных перелетов, конечно, присутствовала, но были и минусы. Первый — это Герр, умудряющийся достать даже камень. Антон незатейливо начал избегать его уже на второй день полета. Второй — навязчивый страх того, что оскорбленное правительство кааак догонит…и вломит.
Вик ржал, как лошадь, и громко удивлялся, как с таким правительством планета вообще не развалилась. Ну, и третий… «Рыбка-Птичка» была миниатюрна, как и ее хозяин. Стенки прочные, но тонкие — любой разговор слышен, любой звук. Удобства…так себе, кораблик-то маленький. Шустрый, маневренный, но неудобный. А эти авантюристы его за дом считают, наслаждаются каждой минуткой.
И к тому же у Антона возникла боязнь космического пространства. Совершенно случайно. Когда Цапля признался ему, что у внешних стенок «Рыбки-Птички» толщина всего где-то полтора сантиметра.
Фора у похитителей Печати была неплохая — почти месяц. Космоныряльщик приземлился в Московском порту спустя две недели после прилета исполнителя с небольшим хромированным чемоданчиком. И за эти две недели ничего не случилось. А вот в первую же ночь нашей компании на Земле, когда Антон наотрез отказался ночевать в корабле, и они сняли номер в гостинице, причем Тон с Герром пол ночи играли в карты, а Вик то прибегал, то убегал к «Рыбке» в порт, потому что что-то у них там с регистрацией не заладилось… В общем, в эту чудесную ночь коллекционера ограбили.
И Вик даже видел грабителя, худощавого мужчину с замотанным бинтами лицом, в половине четвертого ночи нагло выбежавшего из входных дверей с туго набитым рюкзаком через плечо. Да, Вик «случайно» оказался поблизости. Да, среди похищенного оказался и неприметный металлический чемоданчик. Да, грабитель быстро исчез и задержать его не удалось.
Все верно, ночью Вик сам заглянул в его дом, чуть выждав после ухода мужчины в бинтах. Но пришлось быстро уходить: внизу в холле послышались шаги. Видимо, кто-то решил проверить подозрительный шум на втором этаже.
С утра коллекционер рвал на себе волосы, а представители страховой компании пили сердечные капли не чокаясь. Пропали все кредитки и драгоценности из сейфа. Пропал великолепный кинжал шестнадцатого века нашей эры и новенький ноутбук с кучей важных документов на нем. Пропал новый, еще не оцененный экспонат в чемоданчике и восемь просто бесценных старинных книг, писанных от руки. Гримуаров, чья историческая важность огромна. А еще красивая перьевая ручка и картина старшей дочери коллекционера, вырезанная из рамы.
Ручка потом нашлась, она закатилась под кресло. Остальные вещи были занесены в протокол.
— Нет, не мог этот мужик все унести в рюкзачке. Может, он не за один раз все перетащил? — Уточнил у сиита Антон.
— Ты ошибаешься. — Улыбнулся проказливо Вик. — Просто сегодня в его доме побывало четверо незваных гостей, никак не связанных друг с другом.
— Четверо?
— Четверо. Включая меня.
— Я не понимаю…
— Я объясню.
Оскар Грин был довольно-таки влюбчивым человеком. Обычно он влюблялся в необычные предметы, предметы с историей и антиквариат. Кредитки он любил ровно и спокойно, предметы роскоши любил в разлуке с ними. Вот на жену любви как-то не хватало, так что Оскар, несколько подумав, подал на развод с русской красавицей. Пока он думал, девица успела родить ему двоих сыновей. Внезапную немилость она восприняла стойко, но не смиренно: дом отсудить не удалось, но денежек загребла девушка изрядно.
Сыновья росли без особенного участия обеих воинствующих сторон, Оскар совсем помешался на своих экспонатах…
Но это предыстория.
История начинается с того момента, как я, в ходе нешуточных боев пристроив свою рыбку в порту, решил прогуляться по ночному городу в силу необъяснимой прихоти именно в сторону дома мистера Грина. Не сопротивляясь своему желанию я дошел до ворот, толкнул их — они оказались незаперты, а это почти приглашение. Я любезно принял его, пройдя на территорию мистера Грина и притворив за собой ворота. В темноте окна я увидел мелькнувший силуэт. Это был первый вор — назовем его мистер А. Зайдя в заросли розовых кустов — исключительно чтобы полюбоваться цветами, я оказался свидетелем тому, что мистер А вышел с парадного входа и унес нечто в рюкзаке. Замечу, что в рюкзак этого мужчины не поместились бы ни картина, если ее не разрезать, ни все восемь книг…Я посмотрел в сети, внушительные экспонаты…нет, все восемь книг не поместились бы в рюкзак. Две, может три самых тонких. Если, конечно, мистер А вообще брал книги.
Заинтригованный, я пробрался в дом. В кабинете на столе лежал выключенный ноутбук — я не брал его, даю слово. Я хотел было продолжить осмотр, но внизу в гостиной раздались шаги. Я размышлял, что это хозяин, решивший проверить свой кабинет. Но — вот интересно — ночью мистер Грин спокойно спал, иначе бы переполох поднялся гораздо раньше девяти утра.
Это был мистер Б, решивший тоже навестить радушного хозяина. Не имею возможности знать, что он унес, но точно знаю, что оставалось после него. Желая потянуть время, я запер дверь кабинета изнутри, и поставил на дверную ручку сигнализацию, срабатывающую от поворота. И удалился через окно. Ноутбук же остался в комнате.
Но в четыре часа утра мистер Грин не проснулся от рева сирены. И я сделал вывод, что мистер Б в дверь заходить не стал. Возможно, он пролез через окно, после того как пошарил внизу. Но это маловероятно, потому что около девяти утра дом мистера Грина посетил мистер В, который в кабинет заходил как положено — через дверь, и перебудил весь дом раньше будильника мистера Грина, заведенного на одиннадцать. Мистер В успел скрыться с тем, что понадобилось ему…или же без оного. Проблема в том, что мы не знаем ни имен, ни кто похититель, унесший чемоданчик.
Но у меня есть предположения.
На этой оптимистичной ноте Вик замолк, разглядывая вытянувшегося в струнку от любопытства Антона.
— Какие? — Выдохнул тот.
— Что, интересно? — Рассмеялся сиит. — Подумай сам, я дал тебе подсказки насчет двоих воров. Это всего лишь мои предположения, но я в них уверен. Лишь один является для меня загадкой, но, узнав методом исключения, что он украл, мы сможем найти его. А, быть может, чемоданчик у кого-то из тех, кого мы навестим первыми. Ну что, прогуляемся?
Антон согласно кивнул и, ухватившись за предложенную руку, рывком поднялся с кресла.
Постояли, помолчали.
— Э…может, отпустишь?
— А? Да, конечно.
Электронный органайзер испустил последний взвизг и издох. Антон побуравил его глазами, потряс, постучал им об коленку — но воскрешение не удалось. Парень жалобно скосил глаза вниз на Вика. Тот принципиально носил обувь на плоской подошве, не считая свой рост чем-то, что надо исправлять искусственно.
— Я тебе новый куплю — Пообещал Виктор, звоня в дверь квартиры, в которой с восьмилетним сыном проживала Мария Ясвеева, в недалеком прошлом миссис Мэри Грин.
На звонок долго никто не отзывался, только детский голос из глубины квартиры кричал: «Мам! Ну мам! К нам пришел кто-то». Но Вик ждать умел. Он просто не стал отпускать кнопку звонка, и в конце концов стройная женщина в зеленой футболке и оранжевых шортах распахнула дверь, с порога рявкнув: «Чего приперся?»
Увидев вместо кого-то горячо нелюбимого молодых людей, женщина смягчилась, но ненамного. В квартиру, во всяком случае, не впустила.
— Миссис Явсеева! — Сиит взял быка за рога. — Что украли лично вы — ну, или ваш посредник — у своего бывшего мужа, Оскара.
Миссис Явсеева, как настоящая русская женщина, за такое предположение звезданула Виктору в глаз без замаха. От шикарного бланша сиита спасла просто феноменальная скорость реакции.
— Миссис Явсеева, я же прекрасно знаю, что вы у него кое-что забрали. Мы же не полиция, мы частные лица, которые пытаются удовлетворить свое любопытство. Так что это? Книги? — Вик внимательно следил за лицом женщины. — Неет, книги вам не нужны, это для Оскара ценность, а для вас барахло. Тогда что? Ноутбук? Ага, значит ноут. Не только ноут?
Второй раз Мария бить настырного мелкого брюнета не стала. Она прищурилась, склонила голову набок, и, наконец, кивнула:
— Проходите уж.
Помимо ноутбука Мария забрала у Оскара картину сына. И два бутерброда с красной рыбой из холодильника, не занесенные в протокол. Сама, воспользовавшись оставшимися у нее ключами. На ноуте были ее фотографии, картинки, фильмы, а то, что там хранятся договоры бывшего мужа — не ее проблемы.
Сигнализацию, поставленную Виком, потревожила именно она. Чемоданчика не видела.
— Мимо! — Прокомментировал Виктор. Судя по улыбке до ушей, этот парень был ничуть не расстроен таким поворотом событий.
— А дальше у нас? — Вопросительно протянул Антон.
— А дальше мы заглянем к моей знакомой. Может, у нее есть, что нам сказать. — Ответил сиит и внезапно расхохотался, точно вспомнил нечто забавное.
Кафе «Справочное бюро» располагалось в полуподвале и яркой неоновой вывески не имело. Четыре столика, полумрак: окон нет, только короткие щели у самого потолка, парочка посетителей пьет кофе. И общается. Длинная барная стойка переходит слева в письменный стол с компьютером. За компьютером сидит, мягко сказать, необычного вида девушка. Все ее тело покрывает серебристый свободный комбинезон, руки в облегающих серебристых перчатках. Глаза спрятаны под толстым оранжевым стеклом шлема, по бокам которого из специально прорезанных отверстий торчат две пшеничные косы. Всей обнаженной кожи: от прямого носа до подбородка.
— Знакомься, Тон, это Хорея. Она мой помощник, когда не работает справочником. Хорея, это Антон. Он Куница и слегка в бегах.
— Хорея… это же вроде болезнь? — Недопонял Тон — Какие нормальные родители назовут девочку Хореей? Они бы ее еще Ангиной обозвали. Или Ветрянкой.
Хорея молча пожала плечами, не комментируя. Кажется, ей уже не в первый раз приходилось слышать нечто подобное.
— Хорри, нам нужно найти парня, которого нанял Оскар Грин, чтобы обчистить себя самого.
Хорея, не отвечая, уткнулась в экран. Вик удовлетворился результатом и, зайдя за барную стойку, сам налил себе чая.
— Но зачем? — Изумился Антон.
— Затем! — Виктор отхлебнул чаю, зажмурился. — Все его вещи застрахованы от кражи. Потеряв на бракоразводном процессе значительное количество сбережений, он захотел восполнить их и попросил знакомого парня сымитировать ограбление, чтобы получить страховку, и потом потихоньку вернуть свое назад. Скорее всего, это были просто кредитки с украшениями, потом можно будет сказать, что просто приобрел похожее. А вот экспонаты в таком деле красть невыгодно. Но кто знает…
Хорея стукнула ладонью по столу, привлекая внимание, и тут же из принтера выскочило два листа, исписанных мелким шрифтом. Вик подхватил его, пробежал взглядом по строчкам.
— Спасибо, милая Хорри! Мы к тебе еще зайдем, возможно. До встречи.
— До встречи. — Пробормотал вслед за сиитом Антон.
Губы девушки дрогнули в намеке на улыбку, он прижала ладонь напротив сердца, и, подняв вторую руку, пару раз согнула и разогнула пальцы.
— Она немая? — Спросил Антон, как только дверь кафе закрылась за его спиной.
— Нет. — Улыбнулся неожиданно Виктор. — Она вполне может говорить. Ее молчание вообще из другой серии. Девочка изучает телепатию.
— Не понял. Подожди, я знаю, что такое телепатия, я не понял, при чем тут отказ от слов.
— Ну, если она сможет говорить прямо у тебя в голове, зачем ей что-то произносить вслух?
— И как, получается? — Заинтересовался Антон.
Вик развел руками.
— Когда мы только встретились, я думал, что скорее сам мысли читать научусь с такой молчаливой девушкой. Мне же нужно было понимать все, о чем она без слов указывала. А откуда мне знать, что означает, например, волнообразное движение глаз? Что ей плохо? Что она раздражена? Что она ездила в поход на шашлыки в понедельник? Или еще какой жест хитромудрый… Теперь привык немного, заодно в мимике стал больше разбираться. А она...если у нее и были успехи, нам с Герром она не сказала, представь себе.
Парень, нанятый Оскаром, сопротивлялся дольше Марии. Отнекивался так, что Антон чуть не поверил. Но когда Вик с выразительностью начал читать весь послужной список воришки с листа, который отпечатала Хорея, тот сдался. И даже протянул вперед руки: нате, мол, арестовывайте.
Сиит посмотрел насмешливо, и, потянув Антона за рукав футболки, ушел.
— Только содержимое сейфа. Деньги, драгоценности…Никаких чемоданчиков. Мимо. — Пожал он плечами.
— А мы разве не расскажем полиции, где деньги?
— Тон, не задирай нос слишком высоко. Полиция не дурнее нас. Либо они не сегодня-завтра нагрянут по этому же адресочку…Либо не нагрянут, значит кто-то вложил им по купюре в лапку — за молчание. А мы не детективы, мы…любопытствующие. И мне вот, как любопытствующему, важен вопрос: а кто у нас такой интересный мистер Б, что унес восемь гримуаров, Печать и ритуальный кинжал… Заглянем к Хорри или поищем сектантов сами?
Вначале Антон ухватился за предложение поискать самому с восторгом, и развил бурную деятельность. Потом понял, что если такие здесь и есть — а кажется, что нету вообще — то прячутся они действительно превосходно. Вик смотрел на метания юного протеже с ухмылкой, потом не выдержал и позвонил Герродио.
Герродио, разумеется, имел знакомых сектантов. Это было крайне полезно для его репутации.
— Только они меня…не очень-то любят. — Предупредил он, давая адрес. — Не говорите, что я вам сказал, скажите, что бабулька какая-нибудь.
— Хорошо, бабулька, все сделаем. — Согласился сиит и стащил кольцо. Весело взглянув на оробевшего Антона, он тряхнул волосами:
— Ну что, идем ворошить гнездо порока?
В гнезде порока нашлась пятерка обкуренных готов. Никто из них книг не брал, но все утверждали, что «это точняк Макс! Да, братуха? Во! Макс, он там».
Направление указывалось в сторону окна. Сиит выругался, отловил одного из готов, положил тому ладонь на лоб, и что-то там пробормотал. Гот ругался, тер виски и орал, что ему обломали весь кайф, но адрес указал.
И «точняк Макс», которого звали вообще-то Рамиль Максимов, даже не стал отпираться, что ничего не крал, ибо как раз срисовывал с одного гримуара какую-то кривую загогулину мелом на паркете. Мел крошился, чертил плохо, но Рамиль хотя бы старался. Черный кот, видно недавно отловленный, гнусно выл, скребясь в окно.
«Да» — подтвердил Рамиль, критично оценивая рисунок — «Книжки спер. Все равно без дела пылятся. И кинжал тоже, у Оскара их много а мне один нужен. Нет, чемоданчика не брал, зачем он мне нужен, этот чемоданчик?»
Кот тоскливо покосился на загогулину и порскнул к выходу!
— Стой, скотина! — Возмутился Рамиль. — А, черт! — И повернулся к гостям. — Ну так что вы хотели-то?
Первый гость улыбнулся, покачал головой и пошел, таща второго, который покрупнее, на буксире. Второй возмущался вполголоса, но не вырывался. Видно было, что такая транспортировка обоим уже привычна.
— Кто-то из них солгал! — Вскинулся Антон. — Мы упустили нужного! Они теперь наверняка спрячутся куда-нибудь.
— Возможно и спрячутся. — Безмятежно сообщил сиит. — Но это уже неважно. Разве ты не понял, у кого Печать?
— Не-а. — Замотал головой Антон. — Совсем не понял.
— А я знаю. — Показал язык Вик, став похожим на двенадцатилетнего мальчишку. Для Антона было шоком узнать, что сиит старше его на четыре года. В голове не укладывалось. — Знаю, но не скажу. Пожалуй, можно уже улетать. Идем, скажем Герру, чтобы собирался. Полетим сначала на ЗемЗет, это наша с ним родная планета…
— Ты…не собираешься забирать Печать? — Опешил Антон. — Ты же за ней так охотился!
— Нет уж, сейчас ее местоположение меня устраивает. — Объявил Вик, и засмеялся. Достав кольцо-передатчик, он что-то сказал в кулак. Нахмурился. Произнес еще какую-то фразу. Совсем помрачнел.
— Антон, извини, но ЗемЗет откладывается. Я не могу связаться с Герродио. Ни по одному передатчику. Связь не устанавливается. Живо к «Рыбке»!
Евгений присел перед пленником, дотронулся до пульса на шее. Вроде живой. Хоть бы он всегда оставался в таком состоянии! Находясь в сознании, этот Герродио выводит из себя даже с кляпом во рту, одними взглядами. Да, Евгений непростительно вспылил, в следующий раз он будет следить за собой строже. Женя, агент государства Мирида, был выслан за пределы Вьезы с приказом: Любыми средствами раздобыть Печать Ленса. Лю-бы-ми.
И поэтому сейчас он находился на покрытой болотами, мрачной ЗемЭм и ожидал, пока товарищ этого выскочки, тот мелкий пришелец, обнаружит исчезновение друга и записку с требованием обмена Герродио на Печать.
«Надеюсь, он хороший друг» — подумал Евгений. Как иронично…сам он брал деньги за дружбу, и уж точно не стал бы выполнять такое бредовое условие. Но у этих инопланетян все не как у людей…
Записка была приклеена скотчем к переднему иллюминатору «Рыбки-Птички». Требование отдать ключ к Сердцу Мириды (боже, как высокопарно!) в обмен на жизнь пленного. Глаза у миниатюрного сиита загорелись злым весельем.
Ни слова не говоря, он повернулся и побежал на остановку, предусмотрительно подхватив Тона под локоть, чтобы не отстал.
— Куда мы? За Печатью?
— Нет! За лишней боевой единицей. — Ответил сиит разражено. — Помолчи пока.
Антон испуганно затих.
Может, Хорея и владела телепатией…Во всяком случае, когда парни подбегали к кафе, девушка уже вышла к ним с сумкой через плечо, все в том же костюме и тяжелых сапогах на толстенной подошве, и молча кивнула на встревоженный взгляд Виктора.
Обратно до «Рыбки-Птички» они долетели на личном флаймобиле Хореи, превышая все возможные скорости. Сиит содрал с прозрачной поверхности записку, смял и запрыгнул в открывающийся люк, не дожидаясь, пока тот опустится. За ним так же ловко — видно, было много практики — запрыгнула Хорея. Антон вскарабкался последним.
Все трое остались в рубке. Виктор — пилотом, Хорея — штурманом во втором кресле, Антон отказался идти в каюту и получил взамен приказ держаться крепко за спинку стула и не возникать.
Местонахождение Цапли Хорея запеленговала — один из его передатчиков работал: на честном слове, только как маяк, но работал.
ЗемЭм. Мрачновато-красивое место, заболоченная планета с множеством островных республик. Далековато, но на «глубине» время и пространство совершенно иначе себя ведут.
Первым неладное заметил Вик, как настоящий капитан своего маленького звездного кораблика.
— С «Птичкой» что-то не то. — Почти испуганно заметил он, не отрывая взгляда от мониторов. — Хорри, проверь, что с железом?
Хорея покосилась на него, постучала костяшками пальцев по уху.
— Слушает, но на пределе.
Девушка помотала головой, коснулась пальцами запястья и обвела рукой рубку.
— Это теория. Ты приказ исполняешь, или споришь? — Рыкнул сиит.
Хорея придвинула к себе штуки три виртуальных монитора и ее руки замелькали над клавиатурой. Антон не понимал процесса, но впечатлялся мастерством. Внезапно один экран стал пульсировать красным, Хорея замерла, глядя на него, а потом хрипло, во весь голос заорала:
— Выныривай! Выныривай, сволочь! Вот черт! Ложись!
Антон бухнулся на пол автоматически, секунду ничего не происходило, только тишина накрыла рубку. А потом полыхнуло.
Встроенная Евгением бомба дождалась нырка, и запустила отсчет, закоротив тормозные системы.
В голове у Антона шумело. Полежав на полу пару минут, и прижимаясь к холодному рифленому металлу щекой, он начал медленно приходить в себя. Поднялся, держась за кресло пилота, пошатнулся и потрясено уставился на обмякшего сиита. Без сознания в стандартном кресле он выглядел совсем маленьким и хрупким, по лбу и виску текла кровь, темные длинные волосы промокали и прилипали к плечам и шее. Антон попытался успокоиться: раз кровь течет, то живой, а на лице ранки сильно кровоточат любые, даже не опасные…Надо вытащить его и в медотсек. Трясущимися руками он расстегнул ремни, поднял Вика за спину и под коленки: тяжелый, зараза! Обернулся…и крик застрял в горле. «Рыбка-Птичка», лишенная тормозного блока, мчала в «глубине» по прямой к намеченной точке. До катастрофы оставалось около получаса.
Уже почти не чувствуя веса, Антон дотащил сиита до медотсека и уложил в капсулу. Программа-диагност сообщила, что травмы тяжелые, но не смертельные. Антон отчаянно выругался, понимая, что за пол часа Вик в себя не придет, и пробежался обратно до рубки — проверить, что с Хореей. Та выглядела еще хуже Вика, это при том, что видны были по прежнему лишь нос и подбородок. Еще одна пробежка — и Хорея ложится в соседнюю капсулу. Без шлема — девчонка как девчонка, не красотка, но симпатичная.
Антон — на взводе — вернулся в рубку. Нажимать на все кнопки подряд? Так он подорвет космоныряльщик раньше, чем случится столкновение.
Вот вроде бы, глядя из-за спины капитана, казалось — управлять легче легкого. У меня бы, пожалуй, не хуже получилось. Или даже лучше. Пожалуйста: рули на здоровье, все флаги тебе… И тут выясняется, что ты ничего, абсолютно ничего не понимаешь в блестящем нагромождении смутно знакомых кнопок, диаграмм и мониторов. Только сидишь в кресле пилота…а сбоку у него чуть крови на обивке…свернулся в комочек и ожидаешь чего угодно, чуда, появления доброй феи, взрыва, только бы скорее…
Динамик захрипел на пару секунд, и затих. Потом опять что-то зашипело, защелкало, и наконец знакомый голос произнес негромко.
— «Рыбка-Птичка», это Цапля. «Рыбка-Птичка», слышите меня? Я тут немножко пленный…
Антон подскочил, и бросился к динамику.
— Ца…Цапля, это Антон. Ты меня слышишь? Пожалуйста, Цапля, пожалуйста…
— Слышу. — Голос был тихий, но четкий. — Антон, не психуй, что случилось?
Ему легко говорить! А Антон через десять минут исчезнет, если не сможет вынырнуть.
— Цапля, срочно, скажи, как управлять кораблем? Вик и Хорея в отключке, а меня в ближайшее время размажет тонким слоем по всей ЗемЭм, или как эта планета…
— Молчать. — Цапля приказывал четко и ясно. — Садись в кресло пилота, пристегнись. Прижми к шее сзади порт ввода команд, это такой черный плавный треугольник с кабелем. Подумай: «Стандартный вывод экранов».
Антон подумал. Проекции развернулись перед ним полукругом.
— Что на третьем слева экране?
Антон прочел.
— Куда Вик смотрел…Так, найди около своей левой ноги блестящий рычажок с круглой головкой, и смотри на третий экран. Видишь внизу цифры? В два столбика?
— Да. — Дрожащим голосом отозвался Тон, стискивая рычаг в кулаке.
— Как только в самом низу левого, то есть первого столбика цифра станет меньше пяти тысяч, тяни за рычаг…И помолись, что ли… В «глубине» тебя не размажет. А на «поверхности»…Меня будешь слушать, авось и пронесет. Там долго еще?
— Около минуты.
— Как только тебя вырвет из «глубины», смотри на первый экра…
Антон, увидев заветное число, потянул за рычаг. Рычаг чуть не застрял, но Тон все же выжал его до упора. Теоретически он знал, что произойдет: Цилиндры квазидия, сброшенные в «глубине» в таком количестве, прорвут реальность, вытягивая корабль, и все, что рядом с ним, на «поверхность» космоса. Но к такому жесткому выходу был не готов…Корабль тряхнуло, голову на пару секунд сдавило, из носа закапала кровь…и отпустило.
— Ты меня слышишь? Антон, сукин ты сын, отзовись живо!
— Да, я здесь! — Откликнулся Тон. — И смотрю на первый экран. — Вспомнил он инструкцию.
— Тогда так. Ты ЗемЭм в окошко видишь? Ручкой махать не надо, просто скажи.
— Вижу.
— На первом экране идут пояса…одиннадцатый, десятый…когда окажешься в третьем, отрубай к черту двигатель. Как только окажешься в третьем! Повтори.
Антон повторил и, сглотнув, покосился на кнопку. Герродио молчал и на нервы не давил.
Пятый пояс…Четвертый пояс…
— Отрубил — Сообщил Антон Цапле почти испуганно. — Он по инерции влетит.
— Ты его по инерции посадишь — Отрезал Цапля. — Разверни крылышки нашей «Рыбки» параллельно земле и входи в атмосферу по спирали. Ну уж джойстиком ты орудовать сможешь, Вика видел тыщу раз.
Посадка вышла жесткой. Антон повернул крылья под небольшим углом, и «Рыбку» тут же завертело, прижимая к земле. Выровнять-то Антон выровнял, а вот скорость не до конца погасил, и космоныряльшик радостно нырнул брюхом в болото.
Болото было цапле по колено, но мало ли вокруг трясин… Лучше пока не выходить, а дождаться, пока капитан с механиком очнутся и решат проблему.
— Я жив, Цапля. — Отозвался Антон через несколько минут тупого созерцания болота. — Жив.
Цапля четко и громко произнес четыре предложения чистой нецензурщины и отключился. Антон воспринял это как «Я рад», но в точности перевода уверен не был.
Несколько дней Антон сидел у медицинских капсул почти безвылазно, даже спал и ел рядышком. Сиит выздоравливал быстрее девушки, но его вид красноречиво говорил, что до полного исцеления еще далеко. Антон с удивлением узнал — по требованию программы капсулы раздев обоих, что у Виктора есть абстрактная татуировка по всей левой ноге: от ступни до середины бедра, кофейного цвета. Кожа сиита побелела от потери крови, и татуировка выделилась четче. Тон иногда хотел прикоснуться к ней, но рука натыкалась на пластик.
У Хореи кожа была белая-белая, словно она никогда не выходит на солнце, или, к примеру, не снимает плотной одежды. Даже кисти рук, скрытые перчатками, были молочного цвета. Только лицо покрывал легкий загар, и то начиная от носа и ниже. Шлем, видимо, тоже являлся постоянным атрибутом одежды.
Транса жалобно свистела и вертелась вокруг коконов: ей тоже хотелось коснуться теплого и родного. Но хозяин не откликался.
На третий день Вик очнулся и тут же потребовал детального отчета о произошедшем. Голова у него дико болела, он морщился, но выслушал все, и только после заключения сполз в глубокий обморок. Скорее от усталости, чем от удивления, хотя с него бы сталось…
На приведение команды в действующий режим ушла неделя. Придя в себя, Вик стал лечиться вообще буквально на глазах, и есть при этом за троих. Веса не набрал, не тут-то было, но выглядеть стал почти здоровым, и принялся подлечивать Хорею.
«Рыбку» вылечить было сложнее. Но бросать — совсем последнее дело.
Каюты были завалены винтами, какими-то металлическими загогулинами, грязными тряпками, простыни были в пятнах от машинного масла. Хорея с азартом ковырялась в металлических внутренностях, объясняя на пальцах, ключ какого размера ей подать, что найти и куда себе засунуть то, что принес, недопоняв объяснения.
— Эх…— делился воспоминаниями Вик, прикладывая проводки тестера к клеммам. — Помню, первой моей любовью была Анечка из ремонтной службы. Я разбивал Рыбку, а она чинила. Я разбивал, она опять чинила. Потом апгрейдила. Потом Птичка ни хрена ни летала и мы вдвоем чесали затылок, как бы нам ее возвратить в дееспособное состояние…Хотя, когда ты уединяешься с девушкой в гараже, для того, о чем ты подумал, а тебе ее брат грозится, если еще раз застукает, гаечный ключ в задницу засунуть, это печалит…Да, у меня было интересное детство.
Антон краснел, бледнел, но слушал внимательно: ему была интересна любая деталь, касающаяся непосредственно Виктора.
Общими усилиями космоныряльщик был спасен и медленно влетел из болота, глухо чвякнувшего напоследок.
Хорея вновь запеленговала Герродио, и космоныряльщик медленно, как воздушный трамвай, полетел в сторону маяка.
«Надеюсь, он еще жив…» — Антон вытянулся на койке. — «Пусть он тоже будет жив»
Герродио, несмотря на синяки в пол лица и на ребрах чувствовал себя вполне хорошо. Из него — признал Женя — получается просто отвратительный, никудышний заложник. Любого требуется кормить, умывать, водить в туалет — но только этот может устраивать фарс из каждого занятия. Он требует, чтобы его покормили супчиком с ложечки, и на каждую ложечку дули — Иначе он объявит бойкот и сдохнет от истощения. Про туалет вообще говорить нечего… Развязать ему руки? Вы издеваетесь? Он и связанный-то раздражает безмерно, что же будет, когда он получит больше свободы?
О, Евгений прочувствовал на себе издевательства в полной мере. Через три дня у него уже тряслись руки. Через четыре — наступала истерика от любой, даже самой невинной фразы. Через неделю Женя искренне мечтал застрелиться, как только наступало время зайти к пленнику в комнату
Поэтому, когда, зайдя на кухню, он обнаружил направленный на него шокер и мирно распивающих чай парней, он даже немного облегченно вздохнул, поняв, что ненормального заложника пришли освобождать. Впихнуть бы им его поскорее, и чтоб — ушли.
— Этот — там. — Махнул он рукой на соседнюю комнату. Мелкий пришелец посмотрел на него даже с каким-то сочувствием…
Когда дверь скрипнула и сиит зашел к Герру, тот язвительно ухмыльнулся.
— Жив, здоров? — Осмотрел его быстро Вик. — То что тебя ногами били, меня не удивляет, но вот то, что тебе ничего не сломали…Это ты такой смирный был, или твой пленитель?
— Он, все он! — Щедро поделился Цапля славой. — Такой терпеливый, что прямо диву даюсь. Я как обычно, наслаждался приятным общением.
— Я вижу. — Заметил сиит, ощупывая ребра Герра. — Так и подмывает тебе лимон предложить… Одевайся, давай, тебя Антон и Транса ждут.
— Шикарный комитет по встрече — Съязвил Цапля. Виктор серьезно кивнул, оценивая не слова, а то, что пряталось за ними.
Что делать с Евгением, решали долго. Везти его с собой — глупо и опасно, убивать — противно. В конце концов, покружив над планетой, высадили его на острове Ниос, куда приезжают биологи, радуясь возможности пожить ближе к природе.
Новости смотрели во гиперканалу, собравшись в кучку из четырех человек и зверька на узкой одноместной койке. Повтор новостей, если уж быть точными, сами новости отгремели еще вчера, наведя шороху на соседних планетах.
Иглы уничтожены. Две сложились внутрь себя, как рассыпающийся карточный домик, одна будто бы взорвалась, оставив от себя облако черной пыли, быстро разнесенное ветром. Еще одна покосилась и осталась стоять, просто накренившейся башней, не функционируя. Последняя просто исчезла.
Виктор единственный из всех не был удивлен. И все понимали, что тому причиной…
— Когда ты успел? — В один голос выдохнули Герр и Антон, переглянулись и нервно рассмеялись.
— Как только она попалась мне в руки. — Хитро произнес сиит.
— А когда это было? — Уточнил Цапля подозрительно.
— А догадайтесь…
Вик высокомерно ухмыльнулся. Вытянуть из него что-либо без его желания было невозможно.
— Что теперь будет с Миридой? — Тихо спросил Антон.
— Сложно сказать. В будущем она будет нормально развиваться, как и любая другая страна. А сейчас, возможно, будет волна беспорядков, резкий спад экономики, скорее всего государственный переворот. Некоторое время — повышенная преступность, возможно, настоящий хаос. В общем, пока что туда лучше не возвращаться. Подожди, пока ситуация не стабилизируестя.
— Ты настоящее бедствие. — Со стоном заметил Тон, откидываясь на спину. Подумал и добавил: — Планетарного масштаба.
— Но ведь любимое? — Улыбнулся Виктор, откидываясь рядом.
— Да. — Еле слышное.
Автор: Irenei
Рейтинг: R- за нецензурную лексику.
Жанр: космоопера, мистика
Тип: преслеш, джен
Размер: миди
Саммари: Высокие тонкие башни — Иглы — Являются сердцем Мириды. Город спасется только в одном случае: если сохранить их, или…если уничтожить?
Предупреждение: в самом конце на треть странички BDSM, NC-17, но не надейтесь, у героев все равно пре-слеш))
Главы 3-4
Часть третья. В погоне за Печатью.
Только подходя к Иглам, Антон вспомнил, что же произошло вчера. Моментальное желание развернуться и уехать было подавлено мощным ощущением вины: он вчера практически стал преступником, и надо было убедиться, что вреда Иглам не нанесено. Тем более, это выглядело бы подозрительно: Антона наверняка заметили из окон, и если он уйдет, то глазом моргнуть не успеет, как будет объявлен виноватым.
Умная мысль о том, что его видели вчера убегающим и скорее всего уже донесли, в голову отчего-то не закралась.
А зря.
Прямо с рабочего места, не успев даже выпить таблетки, Тон был препровожден Маратом к Игорю Петровичу. Марат всю дорогу болтал о каких-то глупостях, убеждал, что не верит в дурные слухи, но руку держал у шокера. Антон надеялся, что ослабевшие от страха коленки его удержат.
Игорь Петрович, как ни странно, отнесся к подчиненному благожелательно. Кораблики на полке все до одного уставились носами в сторону Антона, будто приближающиеся корсары.
— Ты не бойся, Антошенька — Засюсюкал шеф — Помнишь, ты на преследователя жаловался? Мы просто обязаны тебя от этого инопланетного монстра спасти. Чего молчишь? Обязаны или нет?
Антон уставился в пол, выбирая ответ подипломатичней.
— Я…эээ, очень вам благодарен…
— Ну и хорошо. — Умиленно покивал Игорь Петрович, с легким презрением разглядывая Тона. — Мы правительственное учреждение, мы за своих работников горой…Но тебе придется его заманить в Иглы. Он же сюда рвется?
— Он не пойдет. — Пожаловался Антон. Внезапно ему стало очень легко: вот сейчас Виктора повяжут, и все вернется на круги своя. А Вик обязательно исправится, и, возможно, после наказания вольется в общество Мириды. Всем будет хорошо. — Он уже здесь был. Может, в моей квартире…
— А он там? — Проявил интерес шеф.
— Был. Не знаю…— Испугался Антон — Но в жилом районе его сложно будет поймать, там все оцепить нереально.
— То-то и оно. В Иглы веди, скажи, что согласен сотрудничать, что поможешь. Это приказ.
Антон внезапно сам для себя солгал. Не совсем, это было бы правдой пару дней назад, просто уж очень ему не хотелось вновь переживать все, что он уже испытал прошлым вечером:
— Вы же знаете, я физически не смогу его привести, зная, что он может в чем-то навредить Иглам. Он же собирается полностью остановить их работу!
Игорь Петрович сам испугался того, что прозвучало в его кабинете. Но его непутевый Антошенька был прав — привести сюда террориста он не сможет, зная, что это что-то нехорошее повлечет за собой. Он сам, услышав, в чем дело, уже не мог бы отдать ему подобный приказ…если бы не одно но: с работой Игл инопланетянин ничего бы не сделал. Ну да куда уж Антошеньке об этом знать. А все же сказать придется: этот растрепанный неряха еще имеет шанс притащить нарушителя, а другие вообще на вопросы только руками разводят: найти не получается и все тут!
— Без Печати Ленса— С тяжким вздохом вечного учителя сообщил Игорь Петрович — Этот пришелец может хоть вечность стенку бодать — ничего серьезного с Иглами не произойдет. А Печать здесь никто хранить не будет, она у господина коменданта Мириды. Так что можешь тащить преступника сюда, не пострадает твой драгоценный контур.
Антон растерянно кивнул, чувствуя смутную ревность: он привык считать себя самым ближайшим к управлению Иглами человеком, а тут, оказывается, есть кто-то, у кого доступ выше, кто властен все поменять единым махом, хоть тонкостям оперирования системой не обучен.
В смешанных чувствах Антон добрался до своей квартиры. Вика не было, но Трансгрессия выбежала встретить на порог, влезла наверх по штанине и куртке и привычно улеглась воротником на шее.
Тон улегся с библиотечной книжкой поперек кровати, но чтение не шло. То ли после рассказов иномирянина обычные истории казались пресными, то ли тяжелые мысли отвлекали. С одной стороны весов была привычная жизнь, родная планета, государственный строй, с другой — неуравновешенный инопланетянин с Трансой. Первая, конечно, перевешивала, только…у второй тоже имелся вес. И выбирать из двух зол меньшее у Антона не было ни сил, ни желания. Он запустил пальцы в волосы, пару раз дернул, и зло уставился в книгу, оттягивая решение.
— Хорошая работа! — Ехидно заявил Виктор прямо с порога. — Значит, нам нужна некая Печать Ленса, за которой нужно лезть к Миковичу в пасть. То есть, в дом.
Антон от удивления сверзился с кровати. Сиит слышал весь разговор? Но как?
— Микрофончик в куртке. — Подмигнул ему Вик. — Детка, я тебя люблю, но не идеализирую же! Извини, но всецело доверять тебе пока рановато…Я этого хочу, честно-честно.
Тон прикусил губу, в глубине души всколыхнулась обида и немного — злость, но Вик действительно поступил предусмотрительно — его ожидания оправдались, разве нет?
— За Печатью пойдем вечером. — Продолжал сиит как ни в чем не бывало — И вот что. Если все пройдет гладко, то после завершения задуманного нам придется удирать далеко и быстро: комендант Мириды, это не ваша гражданская конторка, у него маленькая армия в запасе имеется. Возможно, придется разделяться. Тогда тебе нужно будет пролезть в частный парк — помнишь вторую нашу встречу? — и найти в чаще за озером замаскированный космоныряльщик…
— Что?
— Космолет, космический корабль. — Отмахнулся Виктор, страдальчески приподняв тонкие брови. — Там будет жилистый черноволосый парень с горбатым носом и ногами от ушей…Ох, не смотри так, это идиома… Его зовут Герродио, он тебя видел и на подходе не пристрелит. Если туда припрется группа поддержки вашего Миковича, Герр просто взлетит и куда-нибудь смоется, устроив перед этим заварушку, так что постарайся не болтать о нем направо и налево.
— Ясно. — Сник Антон. Планы рассыпались на глазах. В присутствии Вика было тяжело соображать, тянуло к сииту со страшной силой. Нет, не к сииту, а к Кунице, такому же, как он. Но сопротивляться этому можно было. Потом. Еще чуть-чуть насладиться наведенным счастьем, а потом можно и воспротивиться. Ясно же было, что этот тип колдун, или как там их зовут…Да, сказки, да, ха-ха трижды, но когда тебе ожог наложением рук исцеляют, или усыпляют неизвестным образом, поневоле начинаешь в эти сказки верить.
На «вечернюю прогулку» он надел привычную куртку работника Игл. Объяснил фыркнувшему Виктору, что, во-первых, так привычнее и даже спокойнее как-то, во-вторых, если поймают, то начнут разбирательство, а не сразу засадят в погреб профилактически.
Воздушные трамваи вечером ходили редко, на остановке разнервничавшийся Антон ходил кругами, изрядно веселя спокойного внешне бывалого авантюриста. Тот лениво читал социальную рекламу, расклеенную на стенах: «Не раздражайся по пустякам!», «Не спорь с господами дружинниками и лицами, вышестоящими по должности!»
— А где же: «Не пей, не кури, не прелюбодействуй и будь кавайной лапочкой!»
— Это ты о варварских обычаях, которые существуют в ваших обитаемых мирах? Я фильм видел, ну, познавательный… У нас никто не пьет алкоголя и не курит, благодаря Иглам. И не пре…пре…
— А, то есть выбора у вас нет. — Скорчил недовольную физиономию Вик. — Даа, классно вы живете…
Ирония в его словах Антону не понравилась, но спорить он не стал, молча забрался в полупустой трамвай, подошедший к остановке.
Усевшись напротив входа, Вик вытащил из кармана брюк гладкое кольцо, одел его, и что-то зашептал в ладонь. Обрывки слов на незнакомом языке ничего Тону не давали. «Не доверяет» — окончательно убедился парень. Объяснить себе, с чего бы это его волновало, он не сумел, внутренний голос только подозрительно знакомо смеялся на вялые аргументы.
Кажется, Виктор бывал в этом особняке не в первый раз. По визору это передавали, как разбойное нападение с угрозами и заложниками, по словам самого сиита это был крохотный грабеж, и то документов, необходимых для пояснения ситуации с Иглами в городе. По мнению Антона, что инопланетянин, что государство — оба безбожно и с удовольствием врали.
И обоим сложно было не верить.
Особняк был выполнен в стиле «био-тек», и напоминал формой половинку яйца, положенного набок. Двери, разумеется, нет – только шуршащая серебристая ткань закрывает проем. То, что в нее вшито море датчиков — даже не обсуждается, но Вик спокойно, хоть слегка напряженно, отвел полотно в сторону и скользнул внутрь, пропустив Антона вперед.
Внутри, стоя в холле около заворачивающейся винтом лестницы, сиит принюхался. Радужка его глаз была почти желтого цвета, зрачки с булавочную головку. Виктор был не уверен, что так можно что-либо определить, но пришелец с другой планеты вскинул голову и, присев и прижав ладони к полу, забормотал считалочку, голосом, более низким чем обычно.
«Тень бредет окоем,
Тень бредет по дому,
Четыре ноги проведут к пропаже моей,
Четыре руки найдут пропажу мою,
Тень безволоса-безголоса,
Укажи пропажу,
Вернись!»
Честно говоря, Антон не был уверен, что это у него потемнело в глазах на секунду. Сейчас, в ночи, верилось скорее в налетевшую и схлынувшую тень, накрывшую всю комнату. Подняв голову, Вик обнаружил Тона аж в трех метрах от себя. Когда парень успел отпрыгнуть — осталось загадкой даже для него самого.
Ну нельзя же людей так пугать, в самом деле!
Лестница под уверенными шагами Виктора даже не скрипнула — а ведь его вес, в отличие от сложения, был вовсе не маленьким. Зато старательно крадущийся Антон удостоился целого концерта. Зачем делать лестницы такими скрипучими — чтобы воров было слышно заранее? Так они вроде в Мириде не водятся…кроме таких вот залетевших на огонек инопланетян.
Внутри особняка двери все же водились, настоящие, только без замков. Вторая слева была приоткрыта, из щели выбивался отсвет, какой бывает от карманного фонарика. Вик сделал знак остановиться и сам замер, словно превратился в мраморную статую: ни волосок не шелохнется. Даже, вроде бы, не моргал.
В кабинете кто-то осторожно переворачивал все вверх дном. Уж точно не хозяин дома: тот бы не стал таиться. Но…кто еще? Это невозможно, чтобы кто-то из жителей Мириды вдруг решил заняться воровством. Ага, и именно здесь и сейчас.
Виктор перетек ближе к двери, потом встал прямо за ней. Рванул за дверную ручку, и с возмущенно-обиженным видом застыл на пороге: похититель в глухом серебристом комбинезоне и шлеме мелькнул за оконной рамой и пропал. По полу с перестуком прокатился брошенный фонарик.
А за спиной сиита по коридору уже спешили дружинники, дождавшиеся удобного момента схватить наглого инопланетянина. Антон посторонился.
В форменной куртке работника Игл был вшит передатчик — неужели Вик не понял? Он ведь сам спрятал в нее маленький микрофон, так что ему мешало проверить, нет ли там других «сюрпризов»? Еще подходя к особняку, Антон сунул руку в карман и нажал на кнопку, посылая сигнал тревоги. Оставалось только дождаться, пока дружинники приедут.
Он сделал все правильно.
Но недоуменно-обиженный взгляд Вика, связанного и запихиваемого в полицейский флаймобиль, жег изнутри.
«Предательство»
Или Родины, или Рода. Он выбрал, он выбрал правильно, но…
Жжет.
Печать Ленса не нашлась, похитители как сквозь землю провалились. Сделать с ней они ничего не пытались, но правительство находилось в подвешенном состоянии.
Игорь Петрович пожал руку, слащаво улыбнулся и привычно назвал Антошенькой.
Тона чуть не стошнило от ненависти к окружающему миру. Все вокруг раздражало.
Дома его встретила транса, покрутилась у ног, запищала жалобно. Она не верила, что один Куница вот так возьмет и отдаст чужакам другого. Антон теперь и сам не верил.
Угрызения совести — это на самом деле страшно, особенно если всю жизнь ты не мог сделать ничего, за что бы было стыдно. Иглы — они даже совести работы не дают. А вот сейчас — было за что.
Антон уткнулся лицом в подушку. Глупое животное, словно бы помогая совести в ее черном деле, залезло под одеяло и копошилось в ногах, ластясь к парню.
Он ошибочно думал, что вдалеке от Вика ему будет проще, наваждение спадет. Какой там вдалеке! Чертов колдун был буквально всюду: во сне, если удавалось задремать, на кухне, в спальне, в…ну да, в библиотеке. Сдав книжки, Антон подумал, что больше заходить туда не сможет — слишком яркие воспоминания связывали его с этим местом. Даже в собственной голове от него было никуда не деться.
Каждое утро, просыпаясь, Антон лежал ничком в постели и пытался объясниться с Виком-внутри-головы. И неизменно, снова и снова проигрывал. Все слова казались глупыми, все доводы — недостаточными. Вик-внутри-головы не обвинял, не горячился и не спорил. Просто разговаривал, пересказывал сказки, которые Антон слышал он сиита за время совместного проживания, напевал незнакомые песни. Антон взял у Игоря Петровича отпуск, отговариваясь нервным потрясением от общения с пришельцем. Отпуск ему подписали. Но стало только хуже — свободное время почти убивало Антона изнутри.
Под глазами парня залегли тени а в зрачках отражалась легкая сумасшедшинка. Он похудел по страшному, соломенные волосы по-прежнему не укладывались ни в одну прическу, а джинсовая куртка — форменную Антон уже видеть не мог — висела мешком на узких плечах.
Антон желал все изменить.
Наверное, он хотел отменить содеянное еще с того момента, как палец вдавил кнопку на передатчике. Но теперь, сжигая себя собственными эмоциями, он просто выскальзывал из-под власти Игл. Баг, ошибка в программе. Иглы, заставившие его предать человека, которого он — что уж там! — успел полюбить, и которого сердцем чувствовал, как «своего» — нонсенс, какая-то неправильная ситуация. Разве из-за правильного поступка может внутри так болеть?
Виктор мог бы быть рад — Антон получил свою свободу. Но какой ценой? Ценой здравого рассудка и свободы своего родича?
Что-то было, что-то оставалось еще, какая-то надежда на благополучный исход. Вик-в-голове смеялся, долго не говорил, но однажды сжалился над парнем, и напомнил всего лишь одно имя.
Через пару недель Антон, зажав под мышкой одну из тех книг, что были безжалостно осмеяны сиитом, стоял перед золочеными воротами парка. Где-то там, за озером, в невероятном космическом корабле, замаскированном ветками и кустарником, скрывается от зорких глаз Мириды друг Виктора.
Человек, который поможет исправить сделанную ошибку.
Цапля каким-то чудом сумел сдержаться от того, чтобы размазать парня выстрелом по полянке. Разумеется, он был в курсе событий: микрофончики в одежду зашивал не только Вик. Антон Латынин, столь «дорогой» сердцу сиита Оператор Игл поступил очень добронравно и законопослушно: и теперь из темницы красну девицу…ну, то есть Вика не вытащишь. А ведь Герр пытался, и не один раз. Все тщетно.
А теперь мальчик, шесть часов протаскавшийся по лесу в поисках космоныряльщика (Нет, это не он, наконец, нашел, это Герродио надоело наблюдать) стоял на поляночке с безумным взглядом, радуя наблюдателя цветущим видом свежеоткопанного трупа, и требовал — не просил, а именно требовал — переговоров.
Да, прикопать юношу под кустиком хотелось неимоверно. Но Герр дураком не был, и вполне догадывался, по какой причине столь добродетельный молодой человек внезапно запустил работу, похудел на двенадцать килограммов и сейчас вот пришел на встречу с сообщником пойманного «преступника». Отдав команду «Рыбке-Птичке» открыть люк, он отцепил ремни от кресла, и выскользнул наружу.
Антон смотрел виновато. Герр мысленно сплюнул, но орать на мальчишку перехотелось. Во-первых, хуже, чем сейчас, ему просто уже быть не может. А во-вторых…
От ближайшего дерева метнулась тень, и, повизгивая, бросилась к Цапле. Трансгрессия, хороший парень, теперь часто сопровождал молодого Куницу на прогулке.
— Привет, Транс. Я тоже по тебе соскучился, а ты, я вижу, совсем заматерел, ммм?
Транс предсказуемо обиделся и умчался обратно к Антону. Герр любил животных, но замечал это только Вик. Остальные, вестимо, считали его ненавистником всех «братьев меньших». Правда, сами зверушки чувствовали скрываемую доброжелательность и тянулись к нему. Герродио фыркнул: на него даже Транс всерьез не обижается, хотя другие за неправильное обращение часто бывают жестоко покусаны. Но это ж свой, это ж Куница…хоть и по прозвищу Цапля.
Вот и мальчишка…какой-никакой, а свой. Притяжение Рода, чтоб его…
— Заходи — Кивнул Цапля на люк, будто бы только сейчас заметив Антона. Мальчик с опаской поглядел на откинутый люк. Ну, точно: впервые космоныряльщик видит. Это на других планетах они не в диковинку, а на Вьезе закрытый режим. Пришлось подойти, крепко взять под локоть и втащить внутрь.
В рубку Герр парня не повел, впихнул в ближайшую каюту, усадил на койку и, почесав в затылке, впихнул в руки фляжку с коньяком, заставив сделать два глотка. Идея была признана удачной — бледный и безразличный мальчик превратился в кашляющего и розовеющего. Небось, никогда спиртного не пробовал. Сколько ему: семнадцать, девятнадцать?
— Очухался, мелюзга?
— Я не мелюзга! — Очень предсказуемо, прямо-таки шаблонно возмутился Антон. Герр издевательски улыбнулся.
— Да ну?
— Мне двадцать…Будет скоро…
«Как просто…А ведь на другой планете к двадцати годам его биография была бы много полнее».
— Твои идеи?
— Что? — А вот теперь мальчик удивился. Полета мысли ему не хватает. Логика у Цапли была своеобразная, но в данном случае вопрос был очевиден. Но — с досадой подумал Герр — не для всех.
— Ты пришел сюда, чтобы просить меня помочь вытащить моего Вика из той дыры, в которую его затолкали ваши чрезвычайно гуманные власти. Других причин лично я не вижу. Ну, кроме той, где ты пафосно говоришь: «Сдавайся, ты неправ, а мы тебя перевоспитаем», я с покаянными рыданиями самозаковываюсь в цепи и сдаюсь вашим дружинникам, а «Рыбку-Птичку» аборигены сжигают на костре с дикими плясками. Ты как, по этому поводу, не?
Антон очумело затряс головой. На горбоносого Цаплю он глядел с опаской. Раскрыл рот, потом закрыл. Глубоко вдохнул, собираясь с мыслями.
— «Рыбка-Птичка»?
Герр театрально развел руки, обводя окружающее пространство.
— Она, родная. Вечная спутница Вика с его сопливых шестнадцати лет. У него, знаешь ли, родители не бедствовали. А название…Ты же не видел его за штурвалом своей старушки? Он вечно во время полета с ней воркует, как голубок. «Ну, рыбка моя, давай, скорее, еще, еще…ой! Ну, птичка, не глохни, пожалуйста…Ох, я же просил, птичка!» Вот и прилепилось. Но…мы говорим не о том.
Мальчик резко посерьезнел. Герродио улыбнулся про себя: ну вот уже идет живая реакция.
— Я не знаю. — Огорченно сказал Антон. — Я никогда не планировал побегов.
— Я тоже. — Обрадовался Герр. — Все бывает в первый раз. У тебя этих первых разов еще до фига будет…
— Герродио…я тогда…я дурак…
— Несомненно. — Согласился Цапля, и осторожно приобнял мальчика. Несколько недель все в себе копить — так и рехнутся недолго. Пускай уж выплачется. А потом и с Виком разобраться можно.
В последнее время Антон только и делал, что лез куда-нибудь, куда вообще-то нельзя. То дом господина коменданта, то тюрьма…Сплошные ужасы.
Ну, пока что в саму тюрьму он не совался. Здание было небольшим: из расчета на десяток человек. Все равно ведь пустует всегда, так что построили ее лишь символически.
Здание это вплотную примыкало к зданию дружины, и было аккуратненько выкрашено в снежно-белый. Стены быстро пачкались, и их снова белили, поэтому у тюрьмы всегда царило оживление, и всегда тяжело пахло краской, особенно в жару.
Антон вздохнул и помакал валик в ванночку. Белые кляксы расплывались на рабочих брюках, духота валила с ног.
Герр в это время искал какую-то там информацию по тюрьме. Расположение камер, сигнализацию, план электропроводки, досье на охрану… «Я умный» — сказал он, ослепительно улыбаясь, — «а ты придурок, поэтому физический и умственный труд делим по способностям». Антон, уж на что неагрессивный, но придушить Цаплю во время общения желал чуть ли не каждые две минуты. Цапля же просто светился от счастья, наконец-то дорвавшись до нового «чайника», которого можно «кипятить» в свое удовольствие.
Ровненько окрашивая стены, сканером, замаскированным в валике, Антон проверил расположение камер и быстро обнаружил не пустующую, то есть скорее всего искомую. И даже получил небольшую зарплату, стребовав ее с прораба. Герр про себя умилился: раньше за мальчиком такой наглости не водилось, а значит, тот учится, берет пример с него и Вика. Они, конечно, не идеалы…
Хотя стоп. К чему скромность? Разумеется, они просто идеальны! И никак иначе!
«Рыбка-Птичка» была слишком заметна, чтобы подводить ее к центру города. Собьют, и последний шанс на побег помашет ручкой на прощание. Добираться до нее через всполошенный побегом город? Ну, допустим. А сам побег? Не подкоп же чайной ложкой рыть? И ножовка в булке тоже глупость, хотя рассказывает Герр интересно.
— Милый мой — Помахал рукой, подзывая, Цапля. — Смотри сюда. Это же тебе в тюрьму лезть.
— Почему?
— Потому что ты Оператор. И тебе нужно взять генетический материал…и чего-то там еще сделать, чтобы запустить со своих долбаных Игл долбаное «исправление личности». Он на него не записан, да. Но охранники об этом не знают.
И Антон смотрел. И примерял ставшую ненавистной синюю плотную куртку с узнаваемыми нашивками. И ковырялся в конспектах, пытаясь соорудить себе нужные бумаги, внушающие доверие хотя бы на первый взгляд издалека кому-нибудь подслеповатому и нереально тупому.
Вместо того, чтобы пропустить к пленному, молодого Оператора со всем уважением направили к начальнику тюрьмы. Что ж, не бывает идеальных планов.
Зато бывает идеальное исполнение. И, представившись, доложив о цели визита и подав сфабрикованные бумаги, Антон с неимоверным шоком понял, что вот это он и есть, тот подслеповатенький из Цаплиной шутки, взглянувший на бумаги издалека и...пропустивший. Только отрядивший одного охранника для сопровождения.
Какое сопровождение, там камер-то штук десять!
Охранник проводил Тона до нужной камеры, сказал стучать, когда Антон закончит и закрыл за ним дверь.
Вик мазнул по Антону равнодушным взглядом. Тот чудом умудрился не заплакать — то ли от боли, то ли от облегчения, что жив… Подойдя к сииту, он сунул ему в руки планшет и электронную ручку.
— Заполните анкету, пожалуйста. — Хорошо, голос не сорвался.
Вверху страницы было написано от руки скачущим резким почерком: «Прослушка, наблюдение есть?»
Вик улыбнулся краешками губ, вывел ниже, наклонив планшет к Тону: прослушка есть камера одна северный верхний угол вы не торопились заразы!
Антон старался на камеру не смотреть. В его рассчеты она не входила. Он склонился к уху сиита, делая вид, что заглядывает в планшет, и шепнул, едва шевеля губами:
— Слушай, мы первый раз кого-то из тюрьмы вытаскиваем…В общем, плана Б у нас нет. Предложи что-нибудь, а?
Вот теперь Виктор уставился прямо на Антона. Как на клинического идиота. Несколько секунд они смотрели друг на друга, потом Вик раздраженно черканул в планшете: стучи чтобы выпускали!! импровизация начинается.
Ну, он и постучал. И охранник открыл. А Вик, смирно сидящий за столом, просто исчез на пару секунд, а потом носок его ботинка с хрустом врезался в челюсть этого охранника, так, что он аж подлетел на полметра, и рухнул на пол. Антона, оторопело замершего, ухватили за запястье, и потащили, чуть не вывихнув руку. Настолько быстро бегать Оператору еще не приходилось…Вот где пригодилась тренировка выносливости: каждый день раз тридцать пробежаться по лестнице в Игле то на самый вверх, то обратно вниз — это неплохая физическая подготовка.
Двери, ведущие из тюремного блока, разумеется, уже были закрыты. И подкрепление явно спешило к тюрьме — из соседнего-то здания пробежаться недолго. Поэтому Антон с Виком добежали, рискуя поймать выстрел в спину, не к выходу, а к самой последнее камере, незапертой — она пустовала.
Где-то здесь. — Указал на кирпичи Тон.
На одном-единственном маленьком участке четыре дня подряд на стену наносилось, вместе с белой краской, вещество, растворяющее цемент между кирпичами. И теперь этот участок выбивался с полпинка…Ну ладно, с полдюжины пинков, но выбивался.
На заднем дворе дружинников видно не было. Забора тоже: зачем на такую крохотную пустующую тюрьму толстый бетонный забор? Спереди еще огородим, а сзади пусть его…
И затеряться на улицах Мириды оказалось проще простого… И спереть чужой флаймоб, как это сделал Цапля, тоже.
А уже забираясь в космоныряльшик, Вик задал вопрос:
— Так кто Печать упер?
И не нашлось на него ответа.
Никто и не надеялся, что сиит откажется от запланированной авантюры. При одном только упоминании о Печати он подбирался в охотничью стойку. Постепенно, напрягая многочисленные связи — о, Антон и не подозревал, что у человека может быть столько друзей — местонахождение печати и личность ее владельца выяснилась.
Печать Ленса была выкрадена наемным исполнителем по заказу…частного коллекционера. Заодно выяснился ее вид: небольшой хромированный чемоданчик, а в нем сплошная электроника. И такая небольшая вещь является ключом к управлению Иглами на Вьезе, Тронами на Чи-Индриохако, Рогатой Башней на ЗемЭм.
— Ну, конечно! — Возмущался Вик — Только в коллекции такой и лежать! Нашли экспонат!
Антон автоматически припомнил обращение сиита с музейными экспонатами, но вслух говорить не стал.
— И где же наш счастливый обладатель живет?
Счастливый обладатель жил на Земле. На Земле, еще пол тысячелетия назад бывшей единственной планетой, на которой проживали люди.
Так Антон оказался вовлечен в поездку на свою историческую родину.
Космоныряльщик, разгоняясь, нырял в совершенно другую реальность, сокращая время путешествия с сотен лет на считанные дни. А замедляясь, соответственно, выныривал. Иногда требовалось резко выйти из «глубины». Для этого у каждого космоныряльщика на борту находились цилиндры квазидия в экранированной комнате. При необходимости «балласт» сбрасывался. Достаточное количество квазидия в «глубине» прорывало выход в «поверхностную» реальность, утягивая за собой небольшой кусок «глубинной». На небольшой космоныряльщик этого хватало. Цилиндры подбирали шныряющие по космосу автоботы и притаскивали на космически базы, где сбросивший балласт космоныряльщик мог снова загрузиться — разумеется, за определенную плату.
Все это очень напоминало работой подводную лодку, потому, собственно, машины и получили такое название.
Романтика звездных перелетов, конечно, присутствовала, но были и минусы. Первый — это Герр, умудряющийся достать даже камень. Антон незатейливо начал избегать его уже на второй день полета. Второй — навязчивый страх того, что оскорбленное правительство кааак догонит…и вломит.
Вик ржал, как лошадь, и громко удивлялся, как с таким правительством планета вообще не развалилась. Ну, и третий… «Рыбка-Птичка» была миниатюрна, как и ее хозяин. Стенки прочные, но тонкие — любой разговор слышен, любой звук. Удобства…так себе, кораблик-то маленький. Шустрый, маневренный, но неудобный. А эти авантюристы его за дом считают, наслаждаются каждой минуткой.
И к тому же у Антона возникла боязнь космического пространства. Совершенно случайно. Когда Цапля признался ему, что у внешних стенок «Рыбки-Птички» толщина всего где-то полтора сантиметра.
Фора у похитителей Печати была неплохая — почти месяц. Космоныряльщик приземлился в Московском порту спустя две недели после прилета исполнителя с небольшим хромированным чемоданчиком. И за эти две недели ничего не случилось. А вот в первую же ночь нашей компании на Земле, когда Антон наотрез отказался ночевать в корабле, и они сняли номер в гостинице, причем Тон с Герром пол ночи играли в карты, а Вик то прибегал, то убегал к «Рыбке» в порт, потому что что-то у них там с регистрацией не заладилось… В общем, в эту чудесную ночь коллекционера ограбили.
И Вик даже видел грабителя, худощавого мужчину с замотанным бинтами лицом, в половине четвертого ночи нагло выбежавшего из входных дверей с туго набитым рюкзаком через плечо. Да, Вик «случайно» оказался поблизости. Да, среди похищенного оказался и неприметный металлический чемоданчик. Да, грабитель быстро исчез и задержать его не удалось.
Все верно, ночью Вик сам заглянул в его дом, чуть выждав после ухода мужчины в бинтах. Но пришлось быстро уходить: внизу в холле послышались шаги. Видимо, кто-то решил проверить подозрительный шум на втором этаже.
С утра коллекционер рвал на себе волосы, а представители страховой компании пили сердечные капли не чокаясь. Пропали все кредитки и драгоценности из сейфа. Пропал великолепный кинжал шестнадцатого века нашей эры и новенький ноутбук с кучей важных документов на нем. Пропал новый, еще не оцененный экспонат в чемоданчике и восемь просто бесценных старинных книг, писанных от руки. Гримуаров, чья историческая важность огромна. А еще красивая перьевая ручка и картина старшей дочери коллекционера, вырезанная из рамы.
Ручка потом нашлась, она закатилась под кресло. Остальные вещи были занесены в протокол.
— Нет, не мог этот мужик все унести в рюкзачке. Может, он не за один раз все перетащил? — Уточнил у сиита Антон.
— Ты ошибаешься. — Улыбнулся проказливо Вик. — Просто сегодня в его доме побывало четверо незваных гостей, никак не связанных друг с другом.
— Четверо?
— Четверо. Включая меня.
— Я не понимаю…
— Я объясню.
Оскар Грин был довольно-таки влюбчивым человеком. Обычно он влюблялся в необычные предметы, предметы с историей и антиквариат. Кредитки он любил ровно и спокойно, предметы роскоши любил в разлуке с ними. Вот на жену любви как-то не хватало, так что Оскар, несколько подумав, подал на развод с русской красавицей. Пока он думал, девица успела родить ему двоих сыновей. Внезапную немилость она восприняла стойко, но не смиренно: дом отсудить не удалось, но денежек загребла девушка изрядно.
Сыновья росли без особенного участия обеих воинствующих сторон, Оскар совсем помешался на своих экспонатах…
Но это предыстория.
История начинается с того момента, как я, в ходе нешуточных боев пристроив свою рыбку в порту, решил прогуляться по ночному городу в силу необъяснимой прихоти именно в сторону дома мистера Грина. Не сопротивляясь своему желанию я дошел до ворот, толкнул их — они оказались незаперты, а это почти приглашение. Я любезно принял его, пройдя на территорию мистера Грина и притворив за собой ворота. В темноте окна я увидел мелькнувший силуэт. Это был первый вор — назовем его мистер А. Зайдя в заросли розовых кустов — исключительно чтобы полюбоваться цветами, я оказался свидетелем тому, что мистер А вышел с парадного входа и унес нечто в рюкзаке. Замечу, что в рюкзак этого мужчины не поместились бы ни картина, если ее не разрезать, ни все восемь книг…Я посмотрел в сети, внушительные экспонаты…нет, все восемь книг не поместились бы в рюкзак. Две, может три самых тонких. Если, конечно, мистер А вообще брал книги.
Заинтригованный, я пробрался в дом. В кабинете на столе лежал выключенный ноутбук — я не брал его, даю слово. Я хотел было продолжить осмотр, но внизу в гостиной раздались шаги. Я размышлял, что это хозяин, решивший проверить свой кабинет. Но — вот интересно — ночью мистер Грин спокойно спал, иначе бы переполох поднялся гораздо раньше девяти утра.
Это был мистер Б, решивший тоже навестить радушного хозяина. Не имею возможности знать, что он унес, но точно знаю, что оставалось после него. Желая потянуть время, я запер дверь кабинета изнутри, и поставил на дверную ручку сигнализацию, срабатывающую от поворота. И удалился через окно. Ноутбук же остался в комнате.
Но в четыре часа утра мистер Грин не проснулся от рева сирены. И я сделал вывод, что мистер Б в дверь заходить не стал. Возможно, он пролез через окно, после того как пошарил внизу. Но это маловероятно, потому что около девяти утра дом мистера Грина посетил мистер В, который в кабинет заходил как положено — через дверь, и перебудил весь дом раньше будильника мистера Грина, заведенного на одиннадцать. Мистер В успел скрыться с тем, что понадобилось ему…или же без оного. Проблема в том, что мы не знаем ни имен, ни кто похититель, унесший чемоданчик.
Но у меня есть предположения.
На этой оптимистичной ноте Вик замолк, разглядывая вытянувшегося в струнку от любопытства Антона.
— Какие? — Выдохнул тот.
— Что, интересно? — Рассмеялся сиит. — Подумай сам, я дал тебе подсказки насчет двоих воров. Это всего лишь мои предположения, но я в них уверен. Лишь один является для меня загадкой, но, узнав методом исключения, что он украл, мы сможем найти его. А, быть может, чемоданчик у кого-то из тех, кого мы навестим первыми. Ну что, прогуляемся?
Антон согласно кивнул и, ухватившись за предложенную руку, рывком поднялся с кресла.
Постояли, помолчали.
— Э…может, отпустишь?
— А? Да, конечно.
Электронный органайзер испустил последний взвизг и издох. Антон побуравил его глазами, потряс, постучал им об коленку — но воскрешение не удалось. Парень жалобно скосил глаза вниз на Вика. Тот принципиально носил обувь на плоской подошве, не считая свой рост чем-то, что надо исправлять искусственно.
— Я тебе новый куплю — Пообещал Виктор, звоня в дверь квартиры, в которой с восьмилетним сыном проживала Мария Ясвеева, в недалеком прошлом миссис Мэри Грин.
На звонок долго никто не отзывался, только детский голос из глубины квартиры кричал: «Мам! Ну мам! К нам пришел кто-то». Но Вик ждать умел. Он просто не стал отпускать кнопку звонка, и в конце концов стройная женщина в зеленой футболке и оранжевых шортах распахнула дверь, с порога рявкнув: «Чего приперся?»
Увидев вместо кого-то горячо нелюбимого молодых людей, женщина смягчилась, но ненамного. В квартиру, во всяком случае, не впустила.
— Миссис Явсеева! — Сиит взял быка за рога. — Что украли лично вы — ну, или ваш посредник — у своего бывшего мужа, Оскара.
Миссис Явсеева, как настоящая русская женщина, за такое предположение звезданула Виктору в глаз без замаха. От шикарного бланша сиита спасла просто феноменальная скорость реакции.
— Миссис Явсеева, я же прекрасно знаю, что вы у него кое-что забрали. Мы же не полиция, мы частные лица, которые пытаются удовлетворить свое любопытство. Так что это? Книги? — Вик внимательно следил за лицом женщины. — Неет, книги вам не нужны, это для Оскара ценность, а для вас барахло. Тогда что? Ноутбук? Ага, значит ноут. Не только ноут?
Второй раз Мария бить настырного мелкого брюнета не стала. Она прищурилась, склонила голову набок, и, наконец, кивнула:
— Проходите уж.
Помимо ноутбука Мария забрала у Оскара картину сына. И два бутерброда с красной рыбой из холодильника, не занесенные в протокол. Сама, воспользовавшись оставшимися у нее ключами. На ноуте были ее фотографии, картинки, фильмы, а то, что там хранятся договоры бывшего мужа — не ее проблемы.
Сигнализацию, поставленную Виком, потревожила именно она. Чемоданчика не видела.
— Мимо! — Прокомментировал Виктор. Судя по улыбке до ушей, этот парень был ничуть не расстроен таким поворотом событий.
— А дальше у нас? — Вопросительно протянул Антон.
— А дальше мы заглянем к моей знакомой. Может, у нее есть, что нам сказать. — Ответил сиит и внезапно расхохотался, точно вспомнил нечто забавное.
Кафе «Справочное бюро» располагалось в полуподвале и яркой неоновой вывески не имело. Четыре столика, полумрак: окон нет, только короткие щели у самого потолка, парочка посетителей пьет кофе. И общается. Длинная барная стойка переходит слева в письменный стол с компьютером. За компьютером сидит, мягко сказать, необычного вида девушка. Все ее тело покрывает серебристый свободный комбинезон, руки в облегающих серебристых перчатках. Глаза спрятаны под толстым оранжевым стеклом шлема, по бокам которого из специально прорезанных отверстий торчат две пшеничные косы. Всей обнаженной кожи: от прямого носа до подбородка.
— Знакомься, Тон, это Хорея. Она мой помощник, когда не работает справочником. Хорея, это Антон. Он Куница и слегка в бегах.
— Хорея… это же вроде болезнь? — Недопонял Тон — Какие нормальные родители назовут девочку Хореей? Они бы ее еще Ангиной обозвали. Или Ветрянкой.
Хорея молча пожала плечами, не комментируя. Кажется, ей уже не в первый раз приходилось слышать нечто подобное.
— Хорри, нам нужно найти парня, которого нанял Оскар Грин, чтобы обчистить себя самого.
Хорея, не отвечая, уткнулась в экран. Вик удовлетворился результатом и, зайдя за барную стойку, сам налил себе чая.
— Но зачем? — Изумился Антон.
— Затем! — Виктор отхлебнул чаю, зажмурился. — Все его вещи застрахованы от кражи. Потеряв на бракоразводном процессе значительное количество сбережений, он захотел восполнить их и попросил знакомого парня сымитировать ограбление, чтобы получить страховку, и потом потихоньку вернуть свое назад. Скорее всего, это были просто кредитки с украшениями, потом можно будет сказать, что просто приобрел похожее. А вот экспонаты в таком деле красть невыгодно. Но кто знает…
Хорея стукнула ладонью по столу, привлекая внимание, и тут же из принтера выскочило два листа, исписанных мелким шрифтом. Вик подхватил его, пробежал взглядом по строчкам.
— Спасибо, милая Хорри! Мы к тебе еще зайдем, возможно. До встречи.
— До встречи. — Пробормотал вслед за сиитом Антон.
Губы девушки дрогнули в намеке на улыбку, он прижала ладонь напротив сердца, и, подняв вторую руку, пару раз согнула и разогнула пальцы.
— Она немая? — Спросил Антон, как только дверь кафе закрылась за его спиной.
— Нет. — Улыбнулся неожиданно Виктор. — Она вполне может говорить. Ее молчание вообще из другой серии. Девочка изучает телепатию.
— Не понял. Подожди, я знаю, что такое телепатия, я не понял, при чем тут отказ от слов.
— Ну, если она сможет говорить прямо у тебя в голове, зачем ей что-то произносить вслух?
— И как, получается? — Заинтересовался Антон.
Вик развел руками.
— Когда мы только встретились, я думал, что скорее сам мысли читать научусь с такой молчаливой девушкой. Мне же нужно было понимать все, о чем она без слов указывала. А откуда мне знать, что означает, например, волнообразное движение глаз? Что ей плохо? Что она раздражена? Что она ездила в поход на шашлыки в понедельник? Или еще какой жест хитромудрый… Теперь привык немного, заодно в мимике стал больше разбираться. А она...если у нее и были успехи, нам с Герром она не сказала, представь себе.
Парень, нанятый Оскаром, сопротивлялся дольше Марии. Отнекивался так, что Антон чуть не поверил. Но когда Вик с выразительностью начал читать весь послужной список воришки с листа, который отпечатала Хорея, тот сдался. И даже протянул вперед руки: нате, мол, арестовывайте.
Сиит посмотрел насмешливо, и, потянув Антона за рукав футболки, ушел.
— Только содержимое сейфа. Деньги, драгоценности…Никаких чемоданчиков. Мимо. — Пожал он плечами.
— А мы разве не расскажем полиции, где деньги?
— Тон, не задирай нос слишком высоко. Полиция не дурнее нас. Либо они не сегодня-завтра нагрянут по этому же адресочку…Либо не нагрянут, значит кто-то вложил им по купюре в лапку — за молчание. А мы не детективы, мы…любопытствующие. И мне вот, как любопытствующему, важен вопрос: а кто у нас такой интересный мистер Б, что унес восемь гримуаров, Печать и ритуальный кинжал… Заглянем к Хорри или поищем сектантов сами?
Вначале Антон ухватился за предложение поискать самому с восторгом, и развил бурную деятельность. Потом понял, что если такие здесь и есть — а кажется, что нету вообще — то прячутся они действительно превосходно. Вик смотрел на метания юного протеже с ухмылкой, потом не выдержал и позвонил Герродио.
Герродио, разумеется, имел знакомых сектантов. Это было крайне полезно для его репутации.
— Только они меня…не очень-то любят. — Предупредил он, давая адрес. — Не говорите, что я вам сказал, скажите, что бабулька какая-нибудь.
— Хорошо, бабулька, все сделаем. — Согласился сиит и стащил кольцо. Весело взглянув на оробевшего Антона, он тряхнул волосами:
— Ну что, идем ворошить гнездо порока?
В гнезде порока нашлась пятерка обкуренных готов. Никто из них книг не брал, но все утверждали, что «это точняк Макс! Да, братуха? Во! Макс, он там».
Направление указывалось в сторону окна. Сиит выругался, отловил одного из готов, положил тому ладонь на лоб, и что-то там пробормотал. Гот ругался, тер виски и орал, что ему обломали весь кайф, но адрес указал.
И «точняк Макс», которого звали вообще-то Рамиль Максимов, даже не стал отпираться, что ничего не крал, ибо как раз срисовывал с одного гримуара какую-то кривую загогулину мелом на паркете. Мел крошился, чертил плохо, но Рамиль хотя бы старался. Черный кот, видно недавно отловленный, гнусно выл, скребясь в окно.
«Да» — подтвердил Рамиль, критично оценивая рисунок — «Книжки спер. Все равно без дела пылятся. И кинжал тоже, у Оскара их много а мне один нужен. Нет, чемоданчика не брал, зачем он мне нужен, этот чемоданчик?»
Кот тоскливо покосился на загогулину и порскнул к выходу!
— Стой, скотина! — Возмутился Рамиль. — А, черт! — И повернулся к гостям. — Ну так что вы хотели-то?
Первый гость улыбнулся, покачал головой и пошел, таща второго, который покрупнее, на буксире. Второй возмущался вполголоса, но не вырывался. Видно было, что такая транспортировка обоим уже привычна.
— Кто-то из них солгал! — Вскинулся Антон. — Мы упустили нужного! Они теперь наверняка спрячутся куда-нибудь.
— Возможно и спрячутся. — Безмятежно сообщил сиит. — Но это уже неважно. Разве ты не понял, у кого Печать?
— Не-а. — Замотал головой Антон. — Совсем не понял.
— А я знаю. — Показал язык Вик, став похожим на двенадцатилетнего мальчишку. Для Антона было шоком узнать, что сиит старше его на четыре года. В голове не укладывалось. — Знаю, но не скажу. Пожалуй, можно уже улетать. Идем, скажем Герру, чтобы собирался. Полетим сначала на ЗемЗет, это наша с ним родная планета…
— Ты…не собираешься забирать Печать? — Опешил Антон. — Ты же за ней так охотился!
— Нет уж, сейчас ее местоположение меня устраивает. — Объявил Вик, и засмеялся. Достав кольцо-передатчик, он что-то сказал в кулак. Нахмурился. Произнес еще какую-то фразу. Совсем помрачнел.
— Антон, извини, но ЗемЗет откладывается. Я не могу связаться с Герродио. Ни по одному передатчику. Связь не устанавливается. Живо к «Рыбке»!
Часть четвертая. Заложник и загадка.
Евгений присел перед пленником, дотронулся до пульса на шее. Вроде живой. Хоть бы он всегда оставался в таком состоянии! Находясь в сознании, этот Герродио выводит из себя даже с кляпом во рту, одними взглядами. Да, Евгений непростительно вспылил, в следующий раз он будет следить за собой строже. Женя, агент государства Мирида, был выслан за пределы Вьезы с приказом: Любыми средствами раздобыть Печать Ленса. Лю-бы-ми.
И поэтому сейчас он находился на покрытой болотами, мрачной ЗемЭм и ожидал, пока товарищ этого выскочки, тот мелкий пришелец, обнаружит исчезновение друга и записку с требованием обмена Герродио на Печать.
«Надеюсь, он хороший друг» — подумал Евгений. Как иронично…сам он брал деньги за дружбу, и уж точно не стал бы выполнять такое бредовое условие. Но у этих инопланетян все не как у людей…
Записка была приклеена скотчем к переднему иллюминатору «Рыбки-Птички». Требование отдать ключ к Сердцу Мириды (боже, как высокопарно!) в обмен на жизнь пленного. Глаза у миниатюрного сиита загорелись злым весельем.
Ни слова не говоря, он повернулся и побежал на остановку, предусмотрительно подхватив Тона под локоть, чтобы не отстал.
— Куда мы? За Печатью?
— Нет! За лишней боевой единицей. — Ответил сиит разражено. — Помолчи пока.
Антон испуганно затих.
Может, Хорея и владела телепатией…Во всяком случае, когда парни подбегали к кафе, девушка уже вышла к ним с сумкой через плечо, все в том же костюме и тяжелых сапогах на толстенной подошве, и молча кивнула на встревоженный взгляд Виктора.
Обратно до «Рыбки-Птички» они долетели на личном флаймобиле Хореи, превышая все возможные скорости. Сиит содрал с прозрачной поверхности записку, смял и запрыгнул в открывающийся люк, не дожидаясь, пока тот опустится. За ним так же ловко — видно, было много практики — запрыгнула Хорея. Антон вскарабкался последним.
Все трое остались в рубке. Виктор — пилотом, Хорея — штурманом во втором кресле, Антон отказался идти в каюту и получил взамен приказ держаться крепко за спинку стула и не возникать.
Местонахождение Цапли Хорея запеленговала — один из его передатчиков работал: на честном слове, только как маяк, но работал.
ЗемЭм. Мрачновато-красивое место, заболоченная планета с множеством островных республик. Далековато, но на «глубине» время и пространство совершенно иначе себя ведут.
Первым неладное заметил Вик, как настоящий капитан своего маленького звездного кораблика.
— С «Птичкой» что-то не то. — Почти испуганно заметил он, не отрывая взгляда от мониторов. — Хорри, проверь, что с железом?
Хорея покосилась на него, постучала костяшками пальцев по уху.
— Слушает, но на пределе.
Девушка помотала головой, коснулась пальцами запястья и обвела рукой рубку.
— Это теория. Ты приказ исполняешь, или споришь? — Рыкнул сиит.
Хорея придвинула к себе штуки три виртуальных монитора и ее руки замелькали над клавиатурой. Антон не понимал процесса, но впечатлялся мастерством. Внезапно один экран стал пульсировать красным, Хорея замерла, глядя на него, а потом хрипло, во весь голос заорала:
— Выныривай! Выныривай, сволочь! Вот черт! Ложись!
Антон бухнулся на пол автоматически, секунду ничего не происходило, только тишина накрыла рубку. А потом полыхнуло.
Встроенная Евгением бомба дождалась нырка, и запустила отсчет, закоротив тормозные системы.
В голове у Антона шумело. Полежав на полу пару минут, и прижимаясь к холодному рифленому металлу щекой, он начал медленно приходить в себя. Поднялся, держась за кресло пилота, пошатнулся и потрясено уставился на обмякшего сиита. Без сознания в стандартном кресле он выглядел совсем маленьким и хрупким, по лбу и виску текла кровь, темные длинные волосы промокали и прилипали к плечам и шее. Антон попытался успокоиться: раз кровь течет, то живой, а на лице ранки сильно кровоточат любые, даже не опасные…Надо вытащить его и в медотсек. Трясущимися руками он расстегнул ремни, поднял Вика за спину и под коленки: тяжелый, зараза! Обернулся…и крик застрял в горле. «Рыбка-Птичка», лишенная тормозного блока, мчала в «глубине» по прямой к намеченной точке. До катастрофы оставалось около получаса.
Уже почти не чувствуя веса, Антон дотащил сиита до медотсека и уложил в капсулу. Программа-диагност сообщила, что травмы тяжелые, но не смертельные. Антон отчаянно выругался, понимая, что за пол часа Вик в себя не придет, и пробежался обратно до рубки — проверить, что с Хореей. Та выглядела еще хуже Вика, это при том, что видны были по прежнему лишь нос и подбородок. Еще одна пробежка — и Хорея ложится в соседнюю капсулу. Без шлема — девчонка как девчонка, не красотка, но симпатичная.
Антон — на взводе — вернулся в рубку. Нажимать на все кнопки подряд? Так он подорвет космоныряльщик раньше, чем случится столкновение.
Вот вроде бы, глядя из-за спины капитана, казалось — управлять легче легкого. У меня бы, пожалуй, не хуже получилось. Или даже лучше. Пожалуйста: рули на здоровье, все флаги тебе… И тут выясняется, что ты ничего, абсолютно ничего не понимаешь в блестящем нагромождении смутно знакомых кнопок, диаграмм и мониторов. Только сидишь в кресле пилота…а сбоку у него чуть крови на обивке…свернулся в комочек и ожидаешь чего угодно, чуда, появления доброй феи, взрыва, только бы скорее…
Динамик захрипел на пару секунд, и затих. Потом опять что-то зашипело, защелкало, и наконец знакомый голос произнес негромко.
— «Рыбка-Птичка», это Цапля. «Рыбка-Птичка», слышите меня? Я тут немножко пленный…
Антон подскочил, и бросился к динамику.
— Ца…Цапля, это Антон. Ты меня слышишь? Пожалуйста, Цапля, пожалуйста…
— Слышу. — Голос был тихий, но четкий. — Антон, не психуй, что случилось?
Ему легко говорить! А Антон через десять минут исчезнет, если не сможет вынырнуть.
— Цапля, срочно, скажи, как управлять кораблем? Вик и Хорея в отключке, а меня в ближайшее время размажет тонким слоем по всей ЗемЭм, или как эта планета…
— Молчать. — Цапля приказывал четко и ясно. — Садись в кресло пилота, пристегнись. Прижми к шее сзади порт ввода команд, это такой черный плавный треугольник с кабелем. Подумай: «Стандартный вывод экранов».
Антон подумал. Проекции развернулись перед ним полукругом.
— Что на третьем слева экране?
Антон прочел.
— Куда Вик смотрел…Так, найди около своей левой ноги блестящий рычажок с круглой головкой, и смотри на третий экран. Видишь внизу цифры? В два столбика?
— Да. — Дрожащим голосом отозвался Тон, стискивая рычаг в кулаке.
— Как только в самом низу левого, то есть первого столбика цифра станет меньше пяти тысяч, тяни за рычаг…И помолись, что ли… В «глубине» тебя не размажет. А на «поверхности»…Меня будешь слушать, авось и пронесет. Там долго еще?
— Около минуты.
— Как только тебя вырвет из «глубины», смотри на первый экра…
Антон, увидев заветное число, потянул за рычаг. Рычаг чуть не застрял, но Тон все же выжал его до упора. Теоретически он знал, что произойдет: Цилиндры квазидия, сброшенные в «глубине» в таком количестве, прорвут реальность, вытягивая корабль, и все, что рядом с ним, на «поверхность» космоса. Но к такому жесткому выходу был не готов…Корабль тряхнуло, голову на пару секунд сдавило, из носа закапала кровь…и отпустило.
— Ты меня слышишь? Антон, сукин ты сын, отзовись живо!
— Да, я здесь! — Откликнулся Тон. — И смотрю на первый экран. — Вспомнил он инструкцию.
— Тогда так. Ты ЗемЭм в окошко видишь? Ручкой махать не надо, просто скажи.
— Вижу.
— На первом экране идут пояса…одиннадцатый, десятый…когда окажешься в третьем, отрубай к черту двигатель. Как только окажешься в третьем! Повтори.
Антон повторил и, сглотнув, покосился на кнопку. Герродио молчал и на нервы не давил.
Пятый пояс…Четвертый пояс…
— Отрубил — Сообщил Антон Цапле почти испуганно. — Он по инерции влетит.
— Ты его по инерции посадишь — Отрезал Цапля. — Разверни крылышки нашей «Рыбки» параллельно земле и входи в атмосферу по спирали. Ну уж джойстиком ты орудовать сможешь, Вика видел тыщу раз.
Посадка вышла жесткой. Антон повернул крылья под небольшим углом, и «Рыбку» тут же завертело, прижимая к земле. Выровнять-то Антон выровнял, а вот скорость не до конца погасил, и космоныряльшик радостно нырнул брюхом в болото.
Болото было цапле по колено, но мало ли вокруг трясин… Лучше пока не выходить, а дождаться, пока капитан с механиком очнутся и решат проблему.
— Я жив, Цапля. — Отозвался Антон через несколько минут тупого созерцания болота. — Жив.
Цапля четко и громко произнес четыре предложения чистой нецензурщины и отключился. Антон воспринял это как «Я рад», но в точности перевода уверен не был.
Несколько дней Антон сидел у медицинских капсул почти безвылазно, даже спал и ел рядышком. Сиит выздоравливал быстрее девушки, но его вид красноречиво говорил, что до полного исцеления еще далеко. Антон с удивлением узнал — по требованию программы капсулы раздев обоих, что у Виктора есть абстрактная татуировка по всей левой ноге: от ступни до середины бедра, кофейного цвета. Кожа сиита побелела от потери крови, и татуировка выделилась четче. Тон иногда хотел прикоснуться к ней, но рука натыкалась на пластик.
У Хореи кожа была белая-белая, словно она никогда не выходит на солнце, или, к примеру, не снимает плотной одежды. Даже кисти рук, скрытые перчатками, были молочного цвета. Только лицо покрывал легкий загар, и то начиная от носа и ниже. Шлем, видимо, тоже являлся постоянным атрибутом одежды.
Транса жалобно свистела и вертелась вокруг коконов: ей тоже хотелось коснуться теплого и родного. Но хозяин не откликался.
На третий день Вик очнулся и тут же потребовал детального отчета о произошедшем. Голова у него дико болела, он морщился, но выслушал все, и только после заключения сполз в глубокий обморок. Скорее от усталости, чем от удивления, хотя с него бы сталось…
На приведение команды в действующий режим ушла неделя. Придя в себя, Вик стал лечиться вообще буквально на глазах, и есть при этом за троих. Веса не набрал, не тут-то было, но выглядеть стал почти здоровым, и принялся подлечивать Хорею.
«Рыбку» вылечить было сложнее. Но бросать — совсем последнее дело.
Каюты были завалены винтами, какими-то металлическими загогулинами, грязными тряпками, простыни были в пятнах от машинного масла. Хорея с азартом ковырялась в металлических внутренностях, объясняя на пальцах, ключ какого размера ей подать, что найти и куда себе засунуть то, что принес, недопоняв объяснения.
— Эх…— делился воспоминаниями Вик, прикладывая проводки тестера к клеммам. — Помню, первой моей любовью была Анечка из ремонтной службы. Я разбивал Рыбку, а она чинила. Я разбивал, она опять чинила. Потом апгрейдила. Потом Птичка ни хрена ни летала и мы вдвоем чесали затылок, как бы нам ее возвратить в дееспособное состояние…Хотя, когда ты уединяешься с девушкой в гараже, для того, о чем ты подумал, а тебе ее брат грозится, если еще раз застукает, гаечный ключ в задницу засунуть, это печалит…Да, у меня было интересное детство.
Антон краснел, бледнел, но слушал внимательно: ему была интересна любая деталь, касающаяся непосредственно Виктора.
Общими усилиями космоныряльщик был спасен и медленно влетел из болота, глухо чвякнувшего напоследок.
Хорея вновь запеленговала Герродио, и космоныряльщик медленно, как воздушный трамвай, полетел в сторону маяка.
«Надеюсь, он еще жив…» — Антон вытянулся на койке. — «Пусть он тоже будет жив»
Герродио, несмотря на синяки в пол лица и на ребрах чувствовал себя вполне хорошо. Из него — признал Женя — получается просто отвратительный, никудышний заложник. Любого требуется кормить, умывать, водить в туалет — но только этот может устраивать фарс из каждого занятия. Он требует, чтобы его покормили супчиком с ложечки, и на каждую ложечку дули — Иначе он объявит бойкот и сдохнет от истощения. Про туалет вообще говорить нечего… Развязать ему руки? Вы издеваетесь? Он и связанный-то раздражает безмерно, что же будет, когда он получит больше свободы?
О, Евгений прочувствовал на себе издевательства в полной мере. Через три дня у него уже тряслись руки. Через четыре — наступала истерика от любой, даже самой невинной фразы. Через неделю Женя искренне мечтал застрелиться, как только наступало время зайти к пленнику в комнату
Поэтому, когда, зайдя на кухню, он обнаружил направленный на него шокер и мирно распивающих чай парней, он даже немного облегченно вздохнул, поняв, что ненормального заложника пришли освобождать. Впихнуть бы им его поскорее, и чтоб — ушли.
— Этот — там. — Махнул он рукой на соседнюю комнату. Мелкий пришелец посмотрел на него даже с каким-то сочувствием…
Когда дверь скрипнула и сиит зашел к Герру, тот язвительно ухмыльнулся.
— Жив, здоров? — Осмотрел его быстро Вик. — То что тебя ногами били, меня не удивляет, но вот то, что тебе ничего не сломали…Это ты такой смирный был, или твой пленитель?
— Он, все он! — Щедро поделился Цапля славой. — Такой терпеливый, что прямо диву даюсь. Я как обычно, наслаждался приятным общением.
— Я вижу. — Заметил сиит, ощупывая ребра Герра. — Так и подмывает тебе лимон предложить… Одевайся, давай, тебя Антон и Транса ждут.
— Шикарный комитет по встрече — Съязвил Цапля. Виктор серьезно кивнул, оценивая не слова, а то, что пряталось за ними.
Что делать с Евгением, решали долго. Везти его с собой — глупо и опасно, убивать — противно. В конце концов, покружив над планетой, высадили его на острове Ниос, куда приезжают биологи, радуясь возможности пожить ближе к природе.
Новости смотрели во гиперканалу, собравшись в кучку из четырех человек и зверька на узкой одноместной койке. Повтор новостей, если уж быть точными, сами новости отгремели еще вчера, наведя шороху на соседних планетах.
Иглы уничтожены. Две сложились внутрь себя, как рассыпающийся карточный домик, одна будто бы взорвалась, оставив от себя облако черной пыли, быстро разнесенное ветром. Еще одна покосилась и осталась стоять, просто накренившейся башней, не функционируя. Последняя просто исчезла.
Виктор единственный из всех не был удивлен. И все понимали, что тому причиной…
— Когда ты успел? — В один голос выдохнули Герр и Антон, переглянулись и нервно рассмеялись.
— Как только она попалась мне в руки. — Хитро произнес сиит.
— А когда это было? — Уточнил Цапля подозрительно.
— А догадайтесь…
Вик высокомерно ухмыльнулся. Вытянуть из него что-либо без его желания было невозможно.
— Что теперь будет с Миридой? — Тихо спросил Антон.
— Сложно сказать. В будущем она будет нормально развиваться, как и любая другая страна. А сейчас, возможно, будет волна беспорядков, резкий спад экономики, скорее всего государственный переворот. Некоторое время — повышенная преступность, возможно, настоящий хаос. В общем, пока что туда лучше не возвращаться. Подожди, пока ситуация не стабилизируестя.
— Ты настоящее бедствие. — Со стоном заметил Тон, откидываясь на спину. Подумал и добавил: — Планетарного масштаба.
— Но ведь любимое? — Улыбнулся Виктор, откидываясь рядом.
— Да. — Еле слышное.
@темы: вдохновенно кропая..., Любимая проблема планетарного масштаба
-
-
22.05.2012 в 21:13-
-
05.10.2014 в 19:33